Избранные произведения. Том 8 - [21]

Собираясь войти как обычный посетитель, Матвей вдруг поймал спиной чей-то быстрый, но острый и прицеливающийся взгляд. Ощущение было такое, будто спины коснулся кусок льда. Взгляд тут же пропал, словно его выключили, но Соболев был почти уверен, что за ним ведут слежку, причем профессионалы очень высокого класса. Но не из команды Белого. Что ж, посмотрим, кто это, чуть позже, после разговора.

Матвей обошел второй этаж с извинениями: ох, извините… простите… кажется, я не туда, прошу прощения, — осмотрев почти все комнаты, спортзалы — целых три, офисы, кабинеты, входы и выходы, и наконец вышел на офис босса, располагавшийся за красивой дверью, скорее всего металлической. Двери предшествовала приемная, в которой сидели две девицы с бесподобными ногами гимнасток и хорошо развитыми плечами. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, они не просто красивые девушки, занимающиеся шейпингом, они — профессионалки рукопашного боя. Матвей знал несколько женских школ, обучающих девушек разным системам боевых искусств, но лишь немногие там овладевали искусством рукопашного боя в степени, достаточной для практического применения. Эти — обе секретарши — владели.

Матвей отвесил рицурэй — церемониальный поклон стоя, применяемый японскими мастерами, внимательно наблюдая за реакцией дам, но те продолжали разговаривать, лишь однажды кинув на посетителя взгляд. Очевидно, занимались они жестким кэмпо без соблюдения традиций. Реагировать же, по их мнению, было не на кого, вошел обыкновенный очкарик, далеко не амбал, что он может? Только просить. И Матвей извиняющимся тоном попросил:

— К начальнику можно?

Табличку на двери с надписью: «Булат Дадоев, президент федерации» — он прочитал с порога.

— Занят, — ответила одна из девиц, блондинка с высокой грудью и скуластым миловидным личиком. — Вам назначено?

— Нет, но, если вы покажете ему вот это, — Матвей протянул девице перстень в форме черепа, — он примет. Посоветоваться нужно.

На пальцах секретарш, как заметил Соболев, не было ни колец, ни перстней, зато в ушах подрагивали сережки в виде лошадиных черепов. Видимо, черепа служили здесь «символами касты», отличительными знаками принадлежности к сильным мира сего.

— Чокнутый, — отозвалась вторая секретарша, тоже блондинка, но платиновая, крашеная, с густо напомаженными губами. Дотянулась до селектора и нажала клавишу.

— Булат Шаймиевич, к вам посетитель.

— В шею, — ответил селектор незамедлительно.

— У него интересный перстенек, но он не из штата. С виду учитель или клерк, безоружен.

— Хорошо, — проворчал селектор, — пусть зайдет через минуту.

Матвей выразил жестом благодарность, выждал две минуты и зашел в кабинет «президента федерации».

Кабинет поразил его не роскошным австрийским деловым гарнитуром для офисов «Мадлен», не аквариумом с угрями во всю стену и даже не видеосистемой «Касио» с плоским двухметровым экраном, а формой стола и кресел — в виде гигантских человеческих кулаков. Президент выглядывал из кулака-стола как большой его палец или скорее кукиш, и Матвей сразу понял, за что ему дали прозвище Белый.

Дадоев, одетый в отлично сшитый летний костюм, был, конечно, смугл, усат и красив, как истинный кавказец, но волосы имел совершенно седые, несмотря на молодость. Едва ли он был старше Соболева. У него в кабинете находился гость — тот самый крутой парень в кожаном костюме, который приходил к Илье разбираться в момент визита Матвея. Матвея он не узнал, это было видно по его равнодушно-пустому взгляду.

— Ну? — бросил Дадоев, оценивающе глянув на посетителя, но сесть не предложил.

Матвей приблизился к столу-кулаку и сказал тихим невыразительным голосом, глядя на тонкую ниточку усов президента:

— Белый, сегодня утром твои солдатики подстрелили автослесаря на улице Артамонова. Если вы от него не отстанете, я положу всю твою кодлу и тебя сверху. Понял? Это первое. Второе: кто стрелял? Имя, адрес.

Кожаный переросток и «президент федерации» обменялись взглядами. Молодой заржал. Дадоев тоже засмеялся:

— Это все? По-моему, он болен, а, Чарли? Может быть, вызвать «скорую»?

— Крыша поехала, это точно, — отсмеявшись, согласился кожаный Чарли, сыто глянув на Матвея. — А по фейсу не хочешь, очкарик? Или ты супермен? Что-то незаметно. Иди отоспись, а то схлопочешь, если не перестанешь задавать дурацкие вопросы.

— Ты забыл сказать: «На ноль помножу», — не повышая тона, добавил Матвей. — Сопляк и хам. Повторить вопрос?

Дадоев перестал улыбаться, нахмурил густые брови.

— Выведи его, Чарли. Лучше через первый зал, пусть ребята потренируются немножко, как на манекене.

Кожаный лениво встал, но ударил быстро, заученно — в живот прямой ногой и в голову с поворотом. Только Матвея на прежнем месте не оказалось, и мускулистый Чарли из поворота не вышел, врезался головой в стену и затих, потому что пущенный Соболевым голыш поймал его в прыжке. Вторым броском Матвей поразил локоть Дадоева, протянувшего руку к селектору.

— Сиди тихо, Белый! Я ведь не шучу.

«Президент федерации» потер локоть, однако страха на его лице не было, только удивление, досада и любопытство.

— Ты случайно не из «чистилища», борец за справедливость?