Избранные произведения. Том 7. Тень Люциферова крыла - [74]

— Побереги вас Бог! Может быть, вы и уцелеете, начинаю верить в это. Воспользуйтесь вашим перстнем-индикатором, он выведет в любой хрон, в том числе и в такой, где вас долгое время никто не потревожит. Существует закон: успех дела — это хорошо поставленная информация и хороший исполнитель. Вам не хватает информации.

— Спасибо, я понял.

— Но у вас в руках, вернее, на плече — ценнейший кладезь информации, заставьте его говорить.

— Я попытаюсь… — Никита споткнулся, твердо взглянул в глаза Наблюдателя, в которых недоверие боролось с надеждой. — Я заставлю ее говорить!

Думал Сухов в это время о Ксении.

Машив хлопнул его по спине, потом Такэду, поднял руки в прощальном жесте и сгинул в темноте коридора. Двое смотрели во тьму, пока не смолкло эхо шагов, потом ступили в сиреневый полумрак, и дверь станции хроносдвига закрылась за ними.

Ложное чувство легкости, с которой они ушли из мира Машива, сыграло с ними скверную шутку, усыпив даже врожденную осторожность Такэды. Правда, времени на анализ событий у них не было, но Толя должен был задуматься — почему им так везет. Однако и он поддался настроению Никиты, опьяненного победой и собственной смелостью, когда тот предложил «поиграть пластинками Веера», то есть посмотреть Миры Веера, пощупать их руками, — хотя бы те, где их не ждала засада «свиты Сатаны».

Таким образом, они, пользуясь наведением перстня-эрцхаора, ступили на зыбкую почву хроноскважины, соединяющей миры с разным ходом времен и разными физическими законами, не зная, что любое перемещение по «струне» хроноскважины встряхивает всю паутину «струн» и что наблюдатели из обоих лагерей — Хаоса и Закона — уже получили сигнал: кто-то грубо, не соблюдая никаких правил маскировки и демпфирования колебаний «лестницы» Шаданакара, открыл Путь.

Индикатор выдал «добро» (воздух нового мира годился для дыхания, вода — для питья, боевики СС на выходе не ждали), и они вышли в мире, о котором рассказывал Машив: упрощение технологий и увеличение числа рабочих органов машин довели науку этой цивилизации до патологического состояния, рождающего технических монстров. Инженерная мысль этого дряхлого мира зашла в тупик, не способная на смену идей, продолжая «совершенствовать» те идеи, которые были открыты еще сотни и тысячи лет назад.

По гигантским автострадам — железных дорог здесь не строили — ползли чудовищные допотопные паровые автопоезда, топившиеся углем. По улицам продымленных городов с невысокими, но громадными по площади зданиями с грохотом сновали в чаду и дыму жуткие пародии на автомобили, об эстетике формы которых говорить не приходилось. В небе летали настоящие многокрылые и многомоторные крепости размером с половину земного аэропорта. Моторы крутились в них электроэнергией, вырабатываемой атомными реакторами, которые управлялись такими доисторическими методами — с помощью систем замедляющих реакцию стержней, что уму непостижимо, насколько ненадежным было такое управление.

Были в этом мире и звездолеты — гигантские горы из металла, бетона и керамических материалов, вызывающие тошноту от одного взгляда на них. Источниками энергии в них тоже служили атомные реакторы, подобные земным пятидесятых годов, разве что размерами в сотни раз больше. Но они летали!

Земля в этом хроне-вселенной носила название Удургумрууб, у нее было две луны — Буррумуб и Гурруб, а в солнечной системе насчитывалось одиннадцать планет, около трех сотен спутников и пять кометно-пылевых колец, и почти все они были исследованы с помощью атомных планетолетов, без предварительного зондирования. Автоматики и компьютерной техники цивилизация Удургумрууба не знала. Как не знала она и технологий переработки отходов и устаревших технических устройств — Никита и Толя вышли из станции хроносдвига в центре гигантской свалки, приняв ее сначала за город.

Впрочем, свалка и была своеобразным городом, где жили тысячи отвергнутых цивилизацией нищих, бездомных, калек и мерзавцев всех мастей, сбившихся в шайки. Одна из таких шаек попыталась ограбить новеньких, вооруженная ножами и громадными одноствольными ружьями, которые напоминали старинные мушкеты. Одеты они были на удивление хорошо, почти как рок-металлисты Земли, но одного взгляда на их лица — безволосые, по-волчьи злобные и жестокие — было достаточно, чтобы отбить всякую охоту знакомства и обмена информацией с ними.

Путешественникам удалось отбиться довольно легко, ибо нападавшие понятия не имели об элементарных принципах воинского искусства и самозащите без оружия, после чего пришельцев уже не трогали. В костюмах вильеров, полицейских Тадзаны — земные пальто и шапки пришлось оставить в доме Машива, — они практически не отличались от жителей Удрумба — так называли свою планету сами аборигены.

С трудом добыв завтрак и с еще большим трудом заставив себя его съесть, путешественники не стали задерживаться на Удрумбе, Земле «середины пакета» «хреновых хронов», как сказал Такэда, соответствующей самой низшей точке эволюционной параболы для данного «пакета».

Следующая остановка была настолько похожа на предыдущую, что Никита засомневался, сработала ли станция: вышли они на холме, окруженном точно такой же свалкой. Но это был уже другой мир, с другими красками и особенностями. Цивилизация на нем была представлена одним городом-гигантом, перемещавшимся в сторону новостроек, оставлявшим сзади «хвост» развалин и мусорных свалок. Имя планеты осталось неизвестным, и друзья не стали останавливаться здесь.