Избранные произведения. Том 7. Проклятые - [90]

— Лучше есть, чтобы пациент не долго был под анестезией. Никакой опасности не есть. Ваш командир понятным образом обеспокоен за своего кровного родственника. Ему есть сделана инъекция транквилизатора. Да. Это есть лучше для него и для брата. Все под контролем есть. Клянусь как врач я…

Действие инъекции распространялось по телу как будто тепло от массажа. Раньи потерял власть над своими нижними конечностями. Два массуда подхватили его за руки и за ноги. Он почувствовал, как его выносят из комнаты. Он хотел закричать, позвать на помощь, но действие инъекции дошло уже до горла.

Какое-то лицо мелькнуло у него перед глазами, контуры его расплывались. Это Веенн. Выражение его лица Раньи уже не успел прочесть.

* * *

Очнувшись, он так резко и неожиданно привстал на своем ложе, что о’о’йан, который как раз поправлял капельницу, от неожиданности упал в обморок. В результате вместо того, чтобы бежать к Сагио, Раньи пришлось, изрыгая проклятия и ругательства, возиться с телом несчастного медбрата, который к тому же при падении в кровь разбил себе голову.

Больничные мониторы должным образом зафиксировали инцидент, и дали сигнал тревоги. В палату вбежали гивистам и другой о’о’йан, за ними еще несколько человек. Перед ними предстала малоприятная картина: воин-землянин, казалось, душит истекающего кровью о’о’йана. Раньи с трудом объяснил ситуацию. Несколько успокоившись, они начали оказывать помощь обоим.

Пришедший в себя о’о’йан подтвердил, что землянин отнюдь не нападал на него; он сам виноват; просто он никогда раньше не имел дело с землянами и не ожидал такой быстрой реакции со стороны пациента.

— Спасибо за помощь, — завершил он свой монолог.

— Не стоит благодарности, — Раньи нетерпеливо оглядел присутствующих, пытаясь по ногам определить, кто старший по чину. — Как мой брат? Где он?

— Чувствует себя хорошо, — молодой мужчина в дверях добродушно улыбнулся ему. На груди у него была эмблема военно-медицинского корпуса Земли — змея, обвившая чашу с целебным ядом. — Кстати, он в соседней комнате.

Раньи бросился вперед, зашатался, санитар поддержал его. Ни один из присутствовавших гивистамов или о’о’йанов не двинулся с места. При всем сочувствии к землянину-перебежчику они не могли преодолеть какого-то почти физического отвращения к обнаженному примату. Они рассматривали его профессионально-холодными взглядами.

— Дышите поглубже, — посоветовал санитар. — Ваша одежда в шкафу, вот здесь.

Раньи кивнул и последовал его совету. Несколько глубоких вздохов — и вот он уже чувствует себя на ногах потверже.

Оделся, и на ходу застегиваясь, бросился к палате брата. У дверей — два массуда, в комнате — два землянина. Санитар сделал знак, его пропустили.

Сагио сидел в кровати, наблюдая за голографическим изображением, двигавшимся перед ним прямо в воздухе. Увидев брата, он нажал невидимую кнопку — изображение исчезло.

— Привет, Раньи, — он весело улыбнулся. Довольный, никакого напряга. — Ты выглядишь похуже, чем я.

Раньи, пошатнувшись, схватился за стену.

— Да, наверное. Как ты?

— Нормально. Я слышал, что с тобой произошло. Зря ты это. Я раньше тебя пришел в себя.

— Он взглянул на санитара и стражей. — Нельзя ли нам остаться наедине?

Санитар поколебался, потом кивнул, повернулся к страже, выходя вместе с ними из палаты и улыбнулся братьям.

Раньи оглядел комнату.

— Вряд ли мы так уж наедине. Наверняка, здесь все напичкано «жучками».

— Странно, если бы было по-другому. Мы бы поступили точно так же на их месте. Остальные наши ребята уже побывали у меня. Они все видели. Наверное, зрелище было довольно убедительное; во всяком случае они теперь поверили тебе. Я, правда, ничего сам не видел, но тоже верю. Турмаст сказал, что они видели все это, и даже мой мозг на экране. Они даже разрешили им самим там что-то покрутить. — Он провел рукой по волосам. — Ты знаешь, я ничего нового не ощущаю.

— Ты и не будешь, — медленно проговорил Раньи.

— Они провели со мной какие-то тесты. Сунули меня в какую-то машину, которая вроде бы воспроизводит что-то похожее на Учителя. Специальная программа — имитирует импульсы амплитуров. И ты знаешь, я почувствовал, что у меня в голове что-то происходит. Как будто меня что-то подталкивает, на какие-то мысли, совсем не мои… Такого никогда со мной не было. — Он повернулся в постели, серьезно посмотрел на брата. — Неужели так это и было? Учителя, выходит, заставляли нас делать, что им хочется, а мы этого даже не осознавали?

Раньи медленно кивнул; он наслаждался тем, что он может сделать такой чисто человеческий жест и что ему это совсем не противно.

— Свои сигналы-импульсы они называли «предложениями». В общем-то верно, только никто не мог их отвергнуть — не было защитного приспособления. Только у землян оно есть. Операция не вернула нам этот механизм, но теперь у нас есть иммунитет к их «предложениям». Мы больше не будем их слушаться.

— И еще: это правда, что мы — те же земляне, что нас похитили еще детьми? Раньи еще раз торжественно кивнул.

Вид Сагио на какое-то время стал совсем жалобный.

— Трудно все это сразу воспринять, Раньи. Трудно.

— Думаешь, лучше по чайной ложке? Вряд ли.