Избранные произведения. Том 7. Проклятые - [144]

— Ну, и что она видела? — Неван был невозмутим. — Один человек — сержант — говорит с кучкой рядовых массудов. Вы же говорили, что среди них не было никого даже из младшего командного состава. Так что вы приказывали им согласно вашему знанию. Что может быть более естественного, чем когда старший по рангу отдает приказы младшим, тем более в условиях боя?

— Вы не поняли, сэр. — Коннер облизал губы. — У нее все это время был включен этот ее чертов рекордер.

Тут уже Неван вздрогнул.

— Так она записала, как вы внушаете массудам?

Сержант кивнул.

— Не то чтобы в записи может проявиться нечто определенное. Но я просто знаю, я чувствую, что она что-то поняла, что-то заподозрила, уловила. Может, я и параноик, но когда у нее будет время в тиши и спокойствии разобраться с этим кусочком информации детально, рассмотреть как следует видеоряд, расслушать аудио, — вот тут-то, сэр, ее и стукнет, что есть во всем этом что-то выходящее за рамки обыденного. Я это унюхал. Она же не поняла, почему массуды вернулись в бой, почему они так меня послушались.

— Уж не хотите ли вы сказать, что сумели прочитать ее мысли?

— Вы же знаете, сэр, мы этого не умеем. — Коннер смотрел вдаль. — Как я уже говорил, это, скорее, из области моих мыслей. Но вы ведь знаете, как нас с детства учат, с тех самых пор, как мы начинаем сознавать свой дар, что лучше уж перестраховаться и ошибиться, проявив излишнюю бдительность, чем поставить под угрозу интересы Ядра. И уж в этом-то вы меня не осудите. — Он пожал плечами. — Хотя, может, вы и правы. Я бы гораздо лучше понял, что к чему, если бы у меня был хоть какой-то опыт интерпретации жестов и повадок вейсов.

— Ну, этим мало кто может похвастаться. Немногие специалисты. У вейсов все очень тонко и неявно.

— Я, может быть, и не сказал бы ничего. Просто момент тогда был исключительно тяжелый — и я, ну, что ли, был крайне чувствителен ко всему происходящему вокруг. В бою ведь становишься дерганым.

— Не надо валить на себя, сержант. Вы совершенно правильно сделали, что доложили мне.

— Я просто подумал, сэр, что, раз вы за нее отвечаете, то, может быть, имело бы смысл ее ненароком повыспросить. Что-то сказать — посмотреть на реакцию. Попытаться выяснить, не заподозрила ли она чего в результате столкновения со мной. У вас, я уверен, это гораздо лучше выйдет.

— И не рассчитывайте. Как, собственно, можно задавать ненароком вопросы о чем-то, что и выплыть бы не могло, если бы не стало предметом предварительного обсуждения? Задавать вопросы — даже самые туманные — куда опаснее, чем просто делать вид, что ничего и не произошло.

— Именно так, сэр. — Коннер снова обратил взгляд на старшего по званию. — А мы имеем право делать вид, что ничего не произошло?

Неван некоторое время помолчал.

— Возвращайтесь к исполнению своих обязанностей, сержант Коннер. Это дело предоставьте мне. Я им займусь.

— Как скажете, сэр. — Сержант проявил полную готовность. — И если примете решение, которое потребует моего деятельного участия, я всегда буду рад помочь. — Тут пояснений не требовалось.

Двое разошлись — Неван направился к командному катеру, а сержант потрусил в сторону вооруженной группы, прочесывающей развалины в поисках остатков неприятельских формирований.

Глава 9

Неван в течение нескольких дней оставался на захваченных позициях криголитов, а потом получил вызов обратно на базу Атилла, вкупе с кучей благодарностей за проявленное стратегическое глубокомыслие.

На обратном пути он оказался вместе с Лалелеланг в кабине экипажа. Она записывала рекордером действия пилота и его помощников — сплошь массудов и одинокого гивистама. Сквозь иллюминаторы, забранные тяжелым, пуленепробиваемым буллерином, виднелись болотистые острова и открытые просторы тропического океана, проносящиеся за бортом залатанного в полевых условиях командного катера.

Сидела она, поджав ноги, как обычно сидят отдыхающие вейсы, прислонившись к стене, незаметно и стараясь не мешать. Он решил было сесть рядом с ней, но передумал и устроился на полу напротив. Вошел лейтенант из людей, поговорил с кем-то из массудов из команды и хотел было уходить, но тут увидел полковника, сидящего на полу. Младший офицер открыл уже рот, потом передумал и молча вышел.

— Ну как, получили то, за чем прибыли?

Большой череп, украшенный клювом повернулся к нему, чужие голубые глаза внимательно посмотрели в его. Каждый неестественно большой глаз был обрамлен завитками переливающихся золотом и пурпуром ресниц. Вейсы никогда не забывали о своей внешности, даже при неестественных для них условиях.

Ресницы дрогнули.

— Даже больше того, полковник Страат-иен. Даже больше, чем смела надеяться.

— Давайте забудем строевые обращения. Зовите меня просто Неван.

— Очень хорошо. А вы можете обращаться ко мне, употребляя фамильярное фонетическое стяжение моего имени.

— Попробую запомнить, как это делается. Ну как, готовы к следующей битве?

— Я должна решить. — Она склонила голову над миниатюрным рекордером, который Невану еще не доводилось видеть выпущенным из хватательных органов на кончиках ее крыльев. Ей проще было склонить к нему голову, чем поднять крылья к глазам.