Избранные произведения. Том 3. Между-мир - [56]

— Послушай, Борн, — попытался объяснить Кохома. — Если мы будем ходить так низко, мы можем вообще потерять станцию. Ведь она построена, подобно нашему скаммеру, из материалов, установленных вверху леса, но сильно в него не углубляется. Если мы проскочим мимо, а затем будем возвращаться и искать, то можем так запутаться в направлениях, что никогда не найдем свой дом. После этого мы можем годами скитаться в этих джунглях. — Для пущей доходчивости Кохома схватил компас и потряс им перед лицом Борна и Лостинга, будто они могли понять его устройство. — Видите, наш указатель направления. Лучше всего он работает во время первого поиска. Но с каждой новой неудачей от него все меньше и меньше толку.

В конце концов, как и предполагала Логан, Борн уступил. У него было всего два выхода: либо согласиться с их доводами, либо отказаться от продолжения пути. После всего, что все они уже пережили, казалось маловероятным, что Борн выберет второе.

Итак, люди продолжили восхождение. Теперь они продвигались постепенно, не по убийственной для мышц вертикали, а по наклонной. Таким образом, они продвигались не только вверх, но и вперед по Пятому Уровню, затем по Четвертому, Третьему. Логан чувствовала, как аборигенам не хочется покидать это уютное, знакомое для них окружение ради опасности и неизвестности, которая ждет их наверху. Но они с Кохомой успели так хорошо познать Мир, что ни один из охотников и не пытался обманом убедить их, что они уже достигли верхнего уровня.

И вот путники уже на Втором Уровне, где солнечный свет такой яркий и желто-зеленый, что большей части растительности он достигает напрямую, а не отражается от зеркальной лозы, где день уже настолько ярок, что вполне можно подумать, что ты где-то в глубине северного смешанного леса на матери Земле.

Логан и Кохома воспрянули духом, в то время как Борн и Лостинг все более и более настораживались.

И вот они на Первом Уровне. Вошли в буйство яростно окрашенных цветов, изваянных, очерченных и раскрашенных природой, будто опьяневшей от своей собственной красоты.

Логан подумала, что любой из ботаников, которых не выпускали со станции и которым разрешали лишь изучать образцы, добываемые экипажами скаммера, дал бы руку на отсечение ради возможности побыть сейчас здесь. Но правила компании этого не допускали, ими учитывалась непредсказуемость природы этого мира. Рисковать ботаниками было непозволительно.

Все основные тона и оттенки смешивались, перетекали один в другой, придавая всему самую экзотическую окраску. Логан прошла мимо багрового цветка диаметром в полметра. Пигментация была столь интенсивной, что местами багровый цвет переходил в темно-лиловый, на лепестках были ярко-аквамариновые прожилки, а сам цветок покоился на блестящих, золотистых листьях. Пьяное буйство просматривалось не только в цвете, но и в форме. Один из цветов похвалялся лепестками, произрастающими в виде переплетенных, многочисленных спиралей розового, бирюзового и миндального цвета. Кохома окрестил это растение вполне подходящим названием «клоун». Были цветы, которые ощетинивались суставчатыми пиками, от зеленых стеблей отпочковывались зеленые цветы, а с зеленых ветвей свисали зеленые гроздья. Попадались цветы, внутри которых росли цветочки поменьше, цветы с оттенком дымчатого кварца, цветы с прозрачными лепестками и запахом карамели. И среди всего этого блеска, не уступая ему в эволюционной изощренности, роилось множество представителей уже скорее фауны, чем флоры. Все это ползало, прыгало, скользило, жужжало подобно ожившим снам, проносилось перед взором двух онемевших пилотов скаммера.

Борн был прав, представители верхней фауны были меньше своих нижних собратьев, но двигались быстрее. Некоторые мелькали на их пути так быстро, что глаза едва улавливали их. Охотникам и собирателям плодов пришлось бы здесь работать в четыре раза больше, чтобы добыть то же количество пищи — слишком высока была здесь естественная конкуренция, а также, по словам охотников, высока была и опасность.

Видимо, именно этим объяснялось то, что потомки оказавшихся здесь в результате космической катастрофы людей предпочли оставить этот рай ради менее живописных, но зато более безопасных мест. Кроме того, Логан с безопасной станции доводилось наблюдать могучие ночные грозы, и она решила, что еще одной причиной, побудившей этих людей спуститься вглубь, были ужасные погодные условия верхних Уровней.

Не последнюю роль играл в этом и шум. На Первом Уровне можно было оглохнуть. В основном, судя по всему, его производили огромные колонии небольших шестилапых существ, доходящих человеку примерно до колена. В длину они были с полметра, казались очень хрупкими и очень быстро перемещались по тонким ветвям, цепляясь за них шестипалыми лапами. Защищенные панцирем тонкие конечности произрастали из пушистого, цилиндрической формы, тела, заканчивающегося с одной стороны длинным, похожим на хлыст хвостом, а с другой стороны тупым рылом, на котором красовались три глаза и упругая тонкая мембрана, которая, похоже, служила ухом. Это были своего рода птицы-пересмешники этого мира, шестилапые чудики, способные извлекать любые звуки от самого высокого посвиста до красивых басовитых раскатов. Они сопровождали людей целыми стайками, и пока путники шли по тропам из переплетенной лозы, чудные твари без конца осыпали их неразборчивыми оскорблениями и предложениями. Иногда, когда кто-нибудь из фуркотов угрожающе рычал, шестилапые бросались врассыпную, но едва их природная, общинная храбрость снова брала верх, как они снова появлялись вдоль дороги, и весь этот раздражающий шум и гам начинался снова. Отвязывались шестилапые только тогда, когда им самим наскучивало.