Избранные произведения. Том 3. Между-мир - [162]

— Да, человечества и меня. Понимаешь, Кемаль, мы неразрывно связаны.

— Да, — тихо сказал Тархун, ничего не понимая.

— Промедление связано с определенным риском, — вставил Ористано. — Коллигатар пытается объяснить вам, что с другой стороны появляется неплохой шанс обернуть Эрика Эббота против тех, кто его использует.

— Вот уж не знаю, — сказал Тархун. — Меня он поразил своей крайней независимостью. По-моему, он вообще не настроен никого слушаться. И ничего, — добавил он со значением, глядя в телекамеру, расположенную в глубине комнаты.

— И в той самой независимости, о которой вы справедливо упомянули, Кемаль, скорее всего и лежит ключ к нашему успеху, — сказала машина. — Но действовать нам нужно быстро. Ты, Мартин, хочешь слушай, а хочешь займись своими делами, тебя это не касается.

Тархун приготовился. Одно дело получать приказы через компьютер и совсем другое дело получать приказы от компьютера. Но это ведь не просто компьютер, это Коллигатар.

Но обижаться было некогда. Скоро компьютер начал выдавать инструкции, и Тархун забыл о всяких обидах. Тут и в самом деле было, что послушать, столько в этом деле оказалось такого, о чем он и не подозревал.

16

Эрик почувствовал, как Лайза взяла его за руку. От ускорения ее тело прижалось к его, естественно, в пределах, отпущенных ремнями, которыми девушка была надежно привязана к сиденью.

— Ведь не получится, — шепнула она.

— Получится, — заверил он ее. — Должно получиться. Ведь пока все получается.

— Ну это оттого, что мы их в Лондоне совсем уж поразили. Хотела бы я все же знать, как у тебя это вышло.

— Я тоже, — Эббот слегка откинулся, чтобы не загораживать ей вид. — Давай лучше посмотрим в окошко, а то скоро прибудем. Ты когда-нибудь была за пределами планеты? — Она покачала головой, глядя мимо него в иллюминатор. — Я тоже. Это покруче, чем из Финикса уезжать.

Под ними была Земля, переливающийся бело-голубой электрический фонарь, сияющий на фоне черного космоса. А впереди пункт назначения и, если им очень повезет, полная безопасность.

Станция Ворота представляла собой не просто огромную орбитальную лабораторию. Это был самый большой по численности персонала комплекс, висящий над землей на геостационарной орбите, над той точкой, где атлантический меридиан пересекается с экватором. На борту станции светились тысячи огней. Она была похожа на горящую снежинку. Примерно такую форму она и имела.

Ветвящиеся рукава разбегались от центра станции во все стороны на километр и больше. Сверху и снизу от густонаселенных осей помещались многие квадратные километры солнечных батареи, составленные из ячеек аморфного металлического стекла, черпающие энергию от далекого солнца для нужд этого летающего города.

Но взгляды всех пассажиров были прикованы к одному единственному рукаву, который как раз появился в поле зрения. Все знали его по многочисленным телепоказам. Длинный и тонкий цилиндр, оканчивающийся ярким оранжевым утолщением, на конце которого была помещена огромная, диаметром в два километра, параболическая тарелка.

Это собственно и были Ворота.

Отправная точка. В основании гигантской вогнутой тарелки находился зал ожидания. И сразу же за ним — Ворота. Те самые, которые вели на Эдем или на Гарден, в зависимости от того, куда нацелен объект. Ворота, которые вели через еще никем не исследованные лимбы в райские миры, где молочные реки в кисельных берегах. Пятимерный туннель, ведущий сквозь Галактику, путешествие через который по-прежнему было гораздо лучше описано с философской, нежели с физической точки зрения.

Никто не понимал до конца, как функционируют Ворота, почему они функционируют. Эта постройка явилась следствием одной из тех чудесных случайностей, из тех изысканно непреднамеренных открытий, которые случаются каждые несколько тысяч лет в науке.

Те, кто открыл физический эффект, приведший к возникновению Ворот, вовсе его и не искали. А обнаружив, только через несколько лет поняли, что они открыли.

Теперь же Ворота работали уже сто пятьдесят лет. С математической точки зрения их принципы действия так и остались необъясненными. Но тут все было как в случае со шмелем, который по всем расчетам не должен летать, потому что слишком тяжелый, а все-таки летает. Ворота позволили Человечеству протянуть две хрупкие нити к звездам и разрушить тиранию скорости света.

Звезда Барнарда, Альфа Центавра с легкостью оставались позади. Эдем и Гарден, находящиеся гораздо ближе к центру галактического диска, посредством сложного оборудования оказывались как бы по соседству. Если говорить о реальном времени, затрачиваемом на перемещение, то Гарден и Эдем были даже ближе к станции Ворота, чем Земля. Конечно, на Земле построить такие Ворота было невозможно. Сила тяжести и магнитное поле планеты препятствовали этому. Так что люди должны были прибегать к услугам тяжелых и медлительных кораблей, чтобы добраться до станции, в точности так же, как и до других колоний, расположенных в пределах Солнечной Системы.

Время от времени заходил разговор о строительстве вторых Ворот. Но неимоверные расходы делали это маловероятным, а с физической точки зрения это было и вовсе невозможно. Чтобы в работе первых и вторых Ворот не возникало помех, новую станцию, согласно расчетам, пришлось бы строить в нескольких триллионах миль за орбитой Плутона. Так что по крайней мере до тех пор, пока их принцип действия не будет понят до конца, Человечеству придется обходиться одними Воротами.