Избранные произведения. Том 3 - [7]

— Орилоун продолжает дымить, — сказал комментатор кадра. — В основном это газы: азот, метан, гелий, водород, аммиак, а также пыль: органика, силикаты, фторбороводородные соединения, окислы легких металлов. Отсос поэтому разделен. Удастся ли устранить причину гейзера — неизвестно.

Затем пошел текст экспозе[9], Мальгин читал его минут десять, пропуская то, что казалось неинтересным.

Первые факты о странном поведении озера Грома — как прозвали издавна озеро Таймыр коренные жители полуострова, энцы, появились еще триста лет назад, в девятнадцатом веке, хотя и выяснилось это в последующем столетии — двадцатом, когда на Земле была создана континентальная служба по выявлению и изучению аномальных явлений природы. Тогда эти факты упорно пытались увязать с концепцией «пришельцев» из НЛО, и озеро исследовалось лишь архаическими методами, визуально, без применения технических средств. В двадцать первом веке Таймыр стал заповедной зоной, доступ к его природе любителям путешествий сократился, и, несмотря на отступление озера, орилоун так и не был обнаружен, хотя вполне возможно, что по его крыше прошел не один человек. Ну а после его обнаружения, когда в него полезли исследователи, сработал какой-то механизм переброса материи из того мира, с которым орилоун был связан «суперструной» мгновенного перемещения.

Конечно, в связи с укрощением пыле-газового факела исследовательские работы были приостановлены, хотя безопасники и проникали в глубь орилоуна на десятки метров, пытаясь найти «дыру гейзера», однако не нашли. И все же добытых крох информации оказалось достаточно для вывода: фонтан газа бил… из глубин атмосферы Нептуна, восьмой планеты Солнечной системы! А это означало, что один из орилоунов находился на этой огромной синей планете с толщиной атмосферы в несколько тысяч километров!

— Да-а! — только и смог произнести Мальгин, ошеломленный и заинтригованный результатами исследований.

Сообщение закончилось.

Сильно разволновавшись, Клим забыл о своем желании узнать кое-что и о судьбе Шаламова, но фантазия его уже заработала, и он, наспех позавтракав, привычным маршрутом помчался в институт, над которым днем и ночью горело название: «Институт травматической нейрохирургии мозга».

После отставки Таланова институтом управлял Готард Стобецкий, нашедший в себе силы сохранить с Мальгиным прежние отношения. План работы отделения нейропроблем, которым заведовал Клим, остался прежним, а сам хирург участвовал в наиболее сложных операциях не чаще одного раза в месяц, когда требовались его мастерство и опыт.

В кабинете хирурга встретил возбужденный Заремба.

— Не передумал?

— Нет. — Клим сел за стол, привычно вырастил из его твердой на вид поверхности эмкан и бегло пролистал новости за сутки. Новых пациентов не поступало, нужды в его услугах хирурга экстра-класса не было, состояние Лондона оставалось прежним: кома с редкими всплесками «псевдосознания».

— Я проштудировал все, что отыскалось в банках[10] Евромеда, — продолжал Заремба, жестикулируя, — и, кроме того, нашел труды по палеомедицине. Действительно, любопытное чтиво. Итак, когда начнем?

— Какой ты прыткий. Завтра. — Мальгин вызвал инка-дежурного по отделению и выслушал его рапорт о решаемых коллективом задачах. — Но мне будет необходима консультация биоматематика.

— Нет ничего проще, — пожал плечами молодой нейрохирург, — у меня друг — математик, каких поискать, работает в ксенобиологическом центре Даль-разведки. Знаешь, что он учудил? Составил программу тренировки мышц-антагонистов своего тела и вырастил себе мускульный каркас, не занимаясь спортом! Теперь это не человек, а гора мышц, страшно смотреть! Годится?

— Не знаю, посмотрим. Свяжись с ним, пусть позвонит, если согласен поучаствовать в эксперименте. Но разговор должен быть конфиденциальным.

— Он парень не из болтливых, увидишь. Когда подойти?

— После обеда.

Заремба поднял вверх кулак и удалился вприпрыжку, полный энергии и жажды деятельности. Мальгин закрыл за ним дверь на замок, чтобы не мешали случайные посетители, и принялся решать задачу — как практически вывести свои «черные знания» из кладов подсознания в сферу оперативной памяти.

Проработал спокойно всего час, а потом пошли звонки внутренних перекрестных совещаний, встречи со Стобецким и заведующими другими отделениями, переговоры с инками родственных институтов, осмотры пациентов и другая рутинная динамика рабочего дня. Лишь к обеду Мальгин вспомнил о своем желании узнать, не появились ли новые данные о Шаламове.

Позвонив домой, хирург вывел консорт-линию «домового» на стол в кабинете и снова набрал код «трека» отдела безопасности.

До этого момента он знал историю второго исчезновения бывшего курьера-спасателя в общих чертах, теперь же ему сообщили и подробности.

После схватки на Симушире, в результате которой Игнат Ромашин выстрелом из «василиска» усыпил Шаламова-человека, в спасателе проснулся «черный человек» и начал действовать в соответствии со своими понятиями о добре и зле, о правилах поведения и средствах для достижения цели.

Сначала он пси-выпадом уложил Мальгина и Джуму Хана, пытавшихся наладить с ним контакт, затем всю команду Лондона (парни были опытные и о стрельбе думали в последнюю очередь), сел в галеон безопасников и взлетел.