Избранные произведения. Том 3 - [171]

Время остановило свой прихотливый стремительный бег из будущего в прошлое, как останавливает бег лесная дорога при остановке всадника. Несмотря на «встопорщенную» нервную систему, взбудораженный физиологический аппарат и дикие боли в сердце, могущие закончиться кардиогенным шоком, Мальгин был жив! Он видел, он чувствовал, дышал и двигался, руки, ноги, голова были на месте, кожа зудела и чесалась, но оставалась кожей.

Сначала ему показалось, что вокруг царит обычная пещерная тьма орилоунской утробы, слабо освещенной каким-то скрытым источником света. И хотя стены полости не светились даже в инфракрасном диапазоне, объяснялось это просто — орилоун наверняка был неимоверно дряхл и доживал свой долгий век в виде скелета, готового рассыпаться от дуновения ветра. Мальгин не сразу понял, что источником света является он сам. Руки сочились розовым свечением, ногти казались перламутровыми, а сосуды под кожей — алыми световодами. В общем-то нормальное явление после сресс-полета в «сверхструне».

Клим подождал, пока тело перестанет светиться, отдыхая и настраивая органы чувств, как оркестр — инструменты, возвращая власть инстинктов и подсознания над их деятельностью. И вдруг поймал себя на том, что боится выглянуть наружу. Нет, он боялся не вакуума или ядовитой атмосферы, и не мощных ионизирующих излучений, он боялся не увидеть ничего!

Воздух в полости орилоуна был неплотен и состоял в основном из смеси азота и гелия, кислород занимал едва ли десятую часть его объема, но для дыхания хватало. В принципе Клим спокойно мог перейти и на другой тип физиологических реакций, используя любые газы, или не дышать совсем.

Сила тяжести в пещере почти отсутствовала, из чего Мальгин сделал вывод, что орилоун с машиной метро внутри болтается где-то в космосе по воле инерции и межзвездных гравитационных полей.

— Хранитель, — позвал Мальгин мысленно.

Ответа не было.

— Хранитель, отзовись.

Молчание.

Клим понял, что орилоун как интеллект умер, и в этом обломке старой коммуникационной системы работает лишь механизм перехода на «струну». Почувствовав, как невольно участилось дыхание, хирург пощупал рукой шероховатую решетчатую стену, удивился — пахло искусственным сооружением, а не скелетом орилоуна. Включилось дальновидение, вернее дальночувствование.

То, в чем он находился, вовсе не было орилоуном, ни живым, ни его скелетом. Это был гигантский, километров пяти в поперечнике, искусственный объект, нечто вроде космической станции или города в космосе, смонтированного из полупрозрачных труб и сигар диаметром по сто метров, сквозь стенки которых угадывались очертания каких-то огромных, разной формы строений, баков, коридоров, лестниц, переходов и машин. Кое-где в оболочке станции зияли рваные пробоины, а корма или нос — кто разберет? — в километре от помещения метро была разрушена и оплавлена. И был этот объект очень стар. Клим не сразу смог определить его возраст: не менее миллиона лет! Кто его строил и зачем, куда исчезли строители, оставив на нем станцию метро, сказать с ходу было невозможно.

Второе потрясение ждало Мальгина, когда он вознамерился выйти за пределы объекта, которому дал название Спутник.

Ничто не говорило о том, что оборудование этой древней развалины способно функционировать, но оно работало! Правда, ее своеобразие натолкнуло Мальгина на мысль, что многие коридоры и полости Спутника должны были заполняться водой или еще какой-то жидкостью.

На выходе короткого коридора он обнаружил нечто вроде птичьей клетки, в которой мог бы уместиться слон. Как только Клим оказался в «клетке», она оделась голубым сиянием и запеленала путешественника в прозрачную тугую пленку, не стесняющую дыхания и движения. Еще один голубой просверк — и шею сдавил блестящий многогранный поясок, пустивший усики к ушам и затылку.

В голове прошелестел сухой ветерок, и следом раздался бесплотный пси-голос:

— Жизнеобеспечение рассчитано на два часа личного времени. Возьмите иног форс палли глайд… — Шелест, щелчки. — Лифт микро. Приятных видений. Если понадобится совет… — Щелчок и тишина.

— Спасибо, — поблагодарил Мальгин неведомого гида. — Разберусь сам.

И наконец, третье потрясение ждало его после выхода через «клетку»-тамбур наружу.

В первые мгновения он действительно ничего не увидел. Ни звезд, ни их скоплений, ни галактик и сетчатой структуры, отличавшей Метавселенную человека от других метавселенных, ни единого пятнышка света! Великое Безмолвие обрушилось на уши. Великая Темнота — на глаза и Великая Пустота — на остальные органы чувств! Длилось это состояние недолго: совсем недалеко — по космическим меркам — отыскалась планета, по массе и размерам приблизительно равная Земле, а с другой стороны Спутника светила в инфракрасном диапазоне остывающая звезда, коричневый карлик с температурой поверхности около тысячи градусов. Мальгин вздохнул с облегчением, в другое время показавшимся бы смешным: звезды и планеты еще существовали в это время, просто плотность их распределения в пространстве в результате расширения вселенной стала мизерной. Но впечатление глухоты осталось. Космос был нем! Великое Молчание, бездонным океаном рухнувшее на голову человека, тщетно пытавшегося услышать радиоголоса и пси-переговоры разумных существ, заставляло напрягать слух до предела. Даже обычные фоновые излучения почти отсутствовали в этом удивительном пустом «плоском» пространстве, где в кубическом метре элементарные частицы можно было пересчитать по пальцам.