Избранные произведения. Том 2 - [196]

В январе 1918 года Ованес Туманян обратился ко мне через газету с «Открытым письмом», где писал:

«Ширь и даль — ведь это родина русского народа.

И думается мне, и великие дерзновения большевизма в их лучшем понимании не чужды русской душе. И русский народ сумеет совершить великую миссию в жизни народов…

Верить ли, что русские могут так легко оставить поля своих побед и Кавказ?

Верить ли, что русские только по воле царей шли на Кавказ и ныне за отсутствием этой воли возвращаются домой?»

Я отвечал ему: «Если б вся армия ушла и остался б я один в Закавказье, я не убоялся бы ответственности ответить Вам за всю Россию, за всех русских, за все здешнее русское дело — мы здесь, Россия не ушла.

Кавказ не может жить без России, как и Россия без Кавказа. Ни в одном конгломерате народов на земле не будет такой свободы самоопределения наций, как в Российской федерации. Но тем теснее будет внутренняя спайка наций» («Кавказское слово», 1918, № 6).

В своем известном письме «Ревкому Армении» Ованес Туманян писал: «Отчаявшийся и покинутый всеми армянский народ устремил свой взор в сторону России. И она пришла, новая Россия. Теперь новой, свободной России дано не только освободить армянский народ от надвигающейся опасности, но и обеспечить ему политическую независимость, примирить армянский народ с мусульманскими соседями и повести армян по пути честной, трудовой жизни».

Это было в 1920 году. Как был бы он счастлив в наши дни, увидев, как блестяще оправдался его прогноз в жизни сегодняшней Советской Армении!

1918 год ознаменовался многими встречами Туманяна с грузинскими поэтами, беседами и собраниями. Кроме группы «Голубых рогов», в них участвовали и ныне здравствующие, более близкие народу, чем указанная группа, поэты Сандро Эули и Иосиф Гришашвили.

Бывали и художники — Осип Шерлеман, тоже ныне здравствующий в Тбилиси, молодой Ладо Гудиашвили, скульпторы — замечательный мастер Яков Иванович Николадзе и молодой Георгий Кепинов.

Ованес Туманян в этом году написал такие замечательные стихи, как «Душа Грузии».

Иду склониться головой

Пред Грузии душой прекрасной,

Перед пленительной сестрой

Души армянской — твердой, ясной.

И сердце мне волнует вновь

Восторг и братская любовь.

Аудитория с восторгом принимала его стихи.

Даря свою книгу «Парвана» моей покойной жене, поэт дарственную надпись сделал в стихах, где есть такие строки:

…Обманул

Вас приветливый наш юг:

В час недобрый, грозовой

Тучи черные толпой

Собираются вокруг.

Искусство и поэзия объединяли людей, близких русской культуре. Ованес Туманян был душой этого объединения.

Анна Антоновская (ныне лауреат Государственной премии за роман «Великий Моурави») организовала журнал «Арс» («Искусство»), который я редактировал и где печатал стихи русских, армянских и грузинских поэтов и статьи по искусству Кавказа. В редакции еженедельно происходили заседания по вопросам поэзии, искусства и археологии.

В 1919 году Ованес Туманян написал нашедшее широкий отклик стихотворение «Поэтам Грузии». В этом же году Ованес Туманян справлял свой пятидесятилетний юбилей. Поэта неоднократно и задушевно чествовали и не только на заседаниях, посвященных лично ему.

Помню, как на вечере памяти Даниэла Варужана публика устроила Ованесу Туманяну овацию, когда он вошел в зал вместе с Ширван-заде: поэта забросали цветами, и от имени молодых писателей его приветствовал прочувствованной речью С. Зорьян.

Я написал статью об Ованесе Туманяне, которую позволяю себе привести целиком.

О мудром и нежном

Февраль предшествует марту. Март — месяц дионисийского безумия, весеннего наступления. Но безумству вещих пифий предшествует мудрость нежных сердец, знающих тайну земли, с землей не разлученных, ею вскормленных богатырей, рожденных до трагедии раздора между небом и землей и потому необычайно цельных, ясных, от юности седых и в седине сохраняющих задор ребенка. Их месяц февраль, и Ованес Туманян родился в феврале.

Должно быть, этот день — 7 (20) февраля — был праздником если не для всех еще людей, то для природы: ведь она знала, кто родился и какие песни таились в первом крике новорожденного. Быть может, предчувствовали это и в тихой сельской семье, которую осчастливила природа таким ребенком.

Теперь этот день — праздник многих миллионов, и не только армян, но и всех закавказцев, а когда Запад просветится, то и западных людей, ибо Ованес Туманян всей своей песней, всей своей работой проповедовал верховенство всечеловеческих идеалов над национальными.

Понять Ованеса Туманяна — значит понять Армению в ее искренних идеалах мирного земного бытия, в ее стремлениях к идиллической жизни в содружестве с природой и людьми — наперекор трагическому ходу истории.

Его язык — язык его народа, и надо быть иностранцем, чтобы не оценить музыку его стихов, все эти переливы женственных, налитых синим воздухом гласных и мужественно звучных красных согласных.

Его образы — это те же цветы, непроизвольно вырастающие на лоне щедрой земли.

Его поэзия — ни в коем случае не литература в дурном смысле этого слова. Не от ухищрений эстетизма, не из литературных теорий вырастают его стихи, а из бессмертных недр живого языка, никогда не иссякающих.