Избранные произведения. II том - [11]

Он посмотрел на решетку, отделявшую их от ствола шахты. За решеткой была пустота, клеть еще только шла наверх. Далеко вверху он видел подъемный механизм, вращавший огромные колеса. Со звуком, напоминающим свист плети, механизм выпускал струи пара. Пахло горячим маслом.

С металлическим лязгом за решеткой появилась пустая клеть. Рабочий, отвечающий за посадку на верхней площадке, открыл отодвигающуюся металлическую дверь. Рис Прайс шагнул в клеть, мальчики — следом, а за ними еще тринадцать шахтеров: в клети помещалось шестнадцать человек. Старший рабочий с грохотом захлопнул дверь.

И ничего не произошло. Билли почувствовал себя беспомощным. Пол под ногами казался надежным, зато между прутьями решетчатых стен зияли щели, через которые, как ему казалось, ничего не стоило выпасть. Клеть висела на стальном тросе, но и это не было вполне безопасно: все знали, что в 1902 году в Тирпентуисе трос оборвался, и клеть рухнула вниз. Тогда погибло восемь человек.

Он кивнул стоящему рядом шахтеру. Это был Гарри Хьюитт, которого все звали Пудинг, парень с толстой, расплывшейся физиономией, всего на три года его старше, но на фут выше. Билли помнил Гарри по школе: тот застрял в третьем классе и сидел с десятилетками, каждый год заваливая экзамен, пока ему не пришло время идти работать.

Раздался звонок — сигнал, что стволовой рабочий на нижней площадке закрыл дверь. Их стволовой нажал на рычаг, и зазвонил другой звонок. Паровой двигатель зашипел, и что-то грохнуло.

Клеть провалилась в пустоту.

Билли знал, что сначала идет свободное падение, а потом включаются тормоза, чтобы клеть остановилась мягко. Но никакие знания на свете не могли подготовить его к этому ощущению — что он неотвратимо проваливается в недра земли. Его ноги оторвались от пола. Он в ужасе закричал: ничего не мог с собой поделать.

Вокруг засмеялись. Он понял: все знают, что Билли впервые спускается под землю, и ждут, как он себя поведет. И тогда он заметил, что все держатся за прутья клети, чтобы ноги не отрывались от пола. Но страх от этого не уменьшился. И Билли крепко стиснул зубы.

Наконец началось торможение. Падение замедлилось, и Билли почувствовал под ногами пол. Он схватился за прут решетки и попытался унять дрожь. Минуту спустя на смену страху пришла обида, такая сильная, что к глазам подступили слезы. Взглянув на довольную физиономию Пудинга, он крикнул, перекрывая шум:

— Хьюитт, закрой рот, придурок!

Выражение лица Пудинга изменилось: теперь он был в бешенстве, — а остальные еще громче захохотали. Пусть потом Билли придется каяться перед Богом, что он ругался, зато теперь досада оттого, что он оказался в дураках, стала не такой острой.

Он посмотрел на Томми — лицо у того было белое.

Клеть остановилась, решетка отъехала в сторону, и мальчишки на ватных ногах вышли в шахту.

Было почти ничего не видно. Лампы шахтеров давали меньше света, чем настенные парафиновые светильники дома. В шахте стоял непроглядный мрак, как в безлунную ночь. Может, чтобы добывать уголь, и не нужно хорошо видеть, подумал Билли. Он ступил в лужу и, посмотрев под ноги, заметил в слабом свете ламп мерцавшую повсюду воду и грязь. Во рту был странный привкус: в воздухе висела угольная пыль. Неужели придется этим дышать целый день? Вот почему шахтеры все время кашляют и сплевывают.

Внизу клеть ждали, чтобы подняться наверх, четыре человека. Они держали кожаный кофр, и Билли понял, что это пожарные. Каждое утро, до того как шахтеры начинали работу, пожарные проверяли шахту на наличие газа. Если концентрация была слишком велика, работу не начинали, пока вентиляторы не очистят воздух.

Совсем рядом Билли увидел стойла и дверь в ярко освещенную комнату со столом — вероятно, кабинет помощников начальника шахты. Рабочие разошлись, направившись в четыре туннеля, расходившихся от нижней приемной площадки. Туннели назывались штреки и вели туда, где добывали уголь.

Прайс повел их к сараю и снял замок. Оказалось, это склад инструментов. Он выбрал две лопаты, дал ребятам и снова запер сарай.

Они пошли на конюшню. Мужчина в коротких штанах и башмаках выгребал из стойла грязную солому и бросал в вагонетку. По его мускулистой спине ручьями струился пот.

— Нужен мальчишка в помощники? — спросил его Прайс.

Мужчина обернулся, и Билли узнал Дэя Пони, старейшину их общины «Вифезда». Дэй не подал виду, что узнал Билли.

— Тот маленький — нет.

— Ладно, бери второго, — сказал Прайс. — Его зовут Томми Гриффитс.

Томми просиял. Его мечта сбылась. Пусть ему предстоит лишь убирать навоз из стойл — он будет работать на конюшне.

— Пошли, Дважды Билли, — сказал Прайс и направился в один из штреков.

Билли взвалил на плечо лопату и пошел за ним. Теперь, когда Томми рядом не было, ему стало еще больше не по себе. Он пожалел, что его не оставили в стойлах выгребать навоз вместе с другом.

— Мистер Прайс, а я что буду делать? — спросил он.

— А сам не догадываешься? — переспросил Прайс. — Ты думаешь, какого черта я дал тебе эту гребаную лопату?

Билли так и не понял, что будет делать, но больше вопросов не задавал.

Туннель был круглый, его своды поддерживали гнутые стальные подпорки. Под потолком шла двухдюймовая стальная труба, — должно быть, с водой. Каждую ночь в штреках разбрызгивали воду, чтобы уменьшить концентрацию пыли. Дело было не только в том, что людям опасно ею дышать, — это компанию «Кельтские минералы» вряд ли заботило, — угольная пыль создавала опасность возгорания. Но пылеподавляющая система не справлялась. Отец Билли боролся за то, чтобы трубы были диаметром шесть дюймов, однако Персиваль Джонс не желал их покупать.