Избранные произведения. II том - [1076]

Димка окинул взглядом участников саммита. Хонеккер кивал. Но выражению на лице чехословацкого лидера Милоша Якеша, сторонника жестких мер, было видно, что он готов одобрить услышанное. Болгарский руководитель Тодор Живков явно соглашался. Генерал Ярузельский сидел неподвижно с каменным лицом, очевидно, подавленный поражением на выборах.

Все эти люди прослыли жестокими тиранами, мучителями и виновниками массовых убийств. Сталин был не единственным в своем роде, а типичным коммунистическим лидером. Политическая система, приводившая к правлению таких людей, — злодейская по своей природе, рассуждал Димка. Почему нам потребовалось так много времени, чтобы осознать это?

Димка, как и большинство людей в этом зале, смотрели на Горбачева.

Риторика уже не имела значения, как и то, кто прав и кто неправ. Никто в этом зале был не властен что-либо сделать без согласия человека с бордовым родимым пятном на лысине.

Димка думал, что знает, как сейчас поступит Горбачев. Но с уверенностью утверждать что-либо он не мог. Перед Горбачевым стояла дилемма, как и перед империей, которой он управлял: консервативные или реформистские тенденции. Никакими речами нельзя было повлиять на его решение. Почти все время он сидел со скучающим видом.

Голос Чаушеску повысился чуть ли не до пронзительного крика. В этот момент Горбачев поймал взгляд Миклоша Немета. Русский чуть заметно улыбнулся венгру, когда Чаушеску брызгал слюной и разражался бранью.

Потом, к полному изумлению Димки, Горбачев подмигнул.

Еще секунду на его губах сохранялась улыбка, и потом он отвернулся, и на его лицо вернулось скучающее выражение.

* * *

Марии удавалось избегать Джаспера Мюррея почти до конца европейского визита президента Буша.

Она никогда не встречалась с Джаспером. Она знала, как он выглядит, потому что видела его по телевизору, как все. В жизни он был выше, вот и все. В течение многих лет она служила тайным источником некоторых его лучших репортажей, но сам он не знал этого. Он встречался только с Джорджем Джейксом, как с посредником. Они проявляли осторожность. Поэтому их не засекли.

Она знала, по какой причине Джаспера уволили из «Сегодня». Белый дом надавил на Фрэнка Линдемана, владельца канала. Вот так лучший репортер попал в ссылку. Тем не менее в силу того, что в Восточной Европе происходили бурные события, а Джаспер имел хороший нюх на острый материал, он оказался на высоте положения.

Визит Буша и сопровождающих его лиц, в том числе Марии, заканчивался в Париже. Мария стояла на Елисейских Полях с журналистским корпусом в День Бастилии, 14 июля, и смотрела нескончаемый парад военной мощи, предвкушая возвращение домой и встречу с Джорджем, когда к ней обратился Джаспер.

Он показал на огромный постер с Иви Уильямс, рекламирующей крем для лица.

— Она влюбилась в меня без памяти, когда ей было пятнадцать лет, — сказал он.

Мария взглянула на рекламу. Голливуд занес Иви Уильямс в «черный список» за ее политические взгляды, но в Европе она оставалась звездой, и Мария читала, что ее участие в рекламировании натуральных косметических продуктов приносило ей больше денег, чем съемки в кино.

— Мы никогда не встречались, — продолжал Джаспер. — Но мне довелось знать вашего крестника Джека Джейкса, когда я жил с Вериной Маркванд.

Мария сдержанно пожала ему руку. Беседовать с журналистами всегда было опасно. Что бы вы ни говорили, сам факт такого разговора ставил вас в уязвимое положение, поскольку всегда мог возникнуть спор относительно того, что вы фактически сказали.

— Рада наконец познакомиться с вами, — сказала она.

— Я восхищен вашими успехами, — заметил он. — Вашей карьере мог бы позавидовать и белый мужчина. Просто потрясающе для афроамериканской женщины.

Мария улыбнулась. Конечно, Джаспер само обаяние — так ему удается разговорить людей. Но ему ни в коем случае нельзя доверять — он предаст родную мать ради того, чтобы выудить интересующие его сведения. Она задала ему нейтральный вопрос:

— Как вам нравится в Европе?

— Сейчас это лучшее место в мире, — ответил он. — Мне просто повезло.

— Рада за вас.

— А вот поездка президента Буша, по-моему, была неудачной.

Ну вот, началось, подумала Мария. Она находилась в трудном положении. Она должна защищать президента и политику государственного департамента, хотя она была согласна с оценкой Джаспера. Бушу не удалось возглавить освободительное движение в Восточной Европе — он был слишком робок. Тем не менее Мария заявила:

— Мы считаем, что в некотором роде это триумф.

— Вы должны утверждать это. Но, между нами говоря, прав ли был Буш, когда он убеждал Ярузельского, коммунистического тирана старой закваски, баллотироваться в президенты Польши?

— Ярузельский мог бы быть самым подходящим кандидатом на роль проводника постепенных реформ, — сказала Мария, хотя она не верила в это.

— Буш привел в ярость Леха Валенсу, предложив ничтожную помощь в размере 100 миллионов долларов, в то время как «Солидарность» просила 10 миллиардов.

— Буш считает, что нужно быть осторожным, — возразила Мария. — По его мнению, полякам сначала нужно реформировать свою экономику, а потом получать помощь. Иначе деньги будут потрачены впустую. Президент — консерватор. Вам может это не нравиться, Джаспер, но американцам нравится. Вот почему они избрали его.