Избранные новеллы - [12]

- А я в тот день не был в школе! - поспешно объявил Рейдар, как бы желая сказать: уж он-то наверняка участвовал бы в проделке, коли в тот день пришел бы в школу!

- А ты, Коре? - продолжал Берг.

- Нет, - угрюмо ответил Коре. Ответ его прозвучал как приговор Оливеру. В душу его закралось вдруг смутное чувство, что, когда определенным образом ведется дело, защита всегда заведомо обречена на провал. - Я в этом месяце и так уже много чего натворил!

Оливер уныло поднял глаза от тарелки. Он хорошо знал отца и понимал, что тот, в сущности, не любитель таких допросов, но школа сама навязывала их своей системой беспрестанных замечаний и жалоб, вынуждая родителей действовать против мальчиков с ней заодно. Он знал, что отец утомлен долгим рабочим днем за прилавком в трикотажном магазине братьев Сёренсен, где одиннадцать лет гнул спину на фирму, пока не дослужился до заведующего галантерейным отделом. Оливер догадывался, что отец был бы рад улыбнуться и, сбросив с себя бремя забот, вздохнуть наконец полной грудью. Мальчик любил отца, и в чем-то они были даже близки, во всяком случае, такую близость не часто встретишь в других семьях, хотя бы тех, что жили по соседству. Они вдвоем часами могли возиться с конструктором на полу и работали оба запоем, не замечая времени, и отец радовался, что сын унаследовал его страсть. Тем более что во всем остальном живость отца, ныне слегка приглушенную усталостью, трудно было бы уловить в этом крупном, грузном подростке с глазами ярчайшей синевы, всегда полуприкрытыми веками.

- Так кто же еще был с вами? - спросил отец.

- Я же сказал, Гуннар, - запинаясь ответил Оливер.

- Гуннара ты уже назвал!

- А потом еще... - В мозгу Оливера будто ворочались тяжелые жернова. Быстрый маленький Рейдар давно уже вспомнил всех, кто был замешан в том деле, но мысли Оливера, казалось, заперты в глухом тайнике, откуда их надо извлечь звено за звеном... ("Мальчик просто не хочет учиться", - говорил учитель немецкого языка.) - Да, еще, значит, Юхан... - с трудом выдавил из себя Оливер.

Мальчики прыснули. Они вспомнили благовоспитанного чистюлю Юхана, которого они хитростью подбили запереть в уборной учителя географии Шеннинга, и Юхан так испугался, что, уступив давней своей слабости, пустил струю, которая потекла с его ног на каменный пол у двери помещения, где он мог бы облегчиться на вполне законном основании. Да, постыдная была слабость у изнеженного барчука Юхана.

- Тут нет ничего смешного, мальчики! - сказала фру Берг. - Ах вот как, значит, Юхан тоже участвовал в проказе. Что же он сделал?

- Он стоял на стреме, - ответил Оливер. Он теперь не отводил тяжелого взгляда от ягоды, которая торчала из супа, как спасительный утес в час потопа.

- А еще кто там был? - допытывался Берг. Его допрос не отличался изобретательностью: хоть он и не признался бы в этом, вся история мало его волновала.

Оливер напряженно начал вспоминать, он размеренно покачивал головой, как обычно при чтении псалмов. Однажды ему велели вместо урока двадцать раз переписать строчку из псалма: "Он воскрес - и повержен порок! Наш господь всепрощающий бог". На другой день, когда его попросили прочитать псалом наизусть, Оливер невозмутимо начал: "Он воскрес, вот вам бог - вот порог..." - "Ты понимаешь, что говоришь?" - почти мягко спросил его пастор Экхоф! "Нет, спасибо", - ответил Оливер. Он часто говорил такое из чистой рассеянности. А однажды, подав директору школы указку, вместо "пожалуйста" сказал ему "доброй ночи".

- Кто еще?

- Гуннар... и Юхан, - отвечал Оливер, лихорадочно силясь вспомнить всю эту историю. Всего ведь несколько дней назад она приключилась. Господи, вот уж если не повезет, так... - Да, еще Пер, - вдруг сказал Оливер.

- Пер? Неужели Пер тоже был с вами? - Похоже, папаша Берг теперь знал, как поскорей разделаться с неприятностью. Он так работал ложкой, что брызги летели.

- Нипочем не поверю, что Пер участвовал в таком деле! - сказала фру Берг. Она была родом с юга и в семье держалась словно бы особняком. Мальчики не любили ее за привычку брезгливо кривить рот.

- Да... то есть Пер пришел, отпер дверь и выпустил его! - тихо пояснил Оливер.

Берг мгновенно вскипел.

- Ты что, издеваешься надо мной? - закричал он и грозным жестом сдернул с себя салфетку. - Изволь отвечать, когда я тебя спрашиваю! Хотя... не все ли равно, кто еще участвовал в проделке? Все вы балбесы. Сам видишь, ни Коре, ни Рейдар не пошли на такое!..

Предатели понурили головы в немой досаде. Рейдар в душе поклялся себе, что завтра же один запрет в уборной самого директора школы, надо лишь дождаться, когда директор туда войдет, лучше всего в самом начале большой перемены. Тогда папаша Берг уже не сможет злорадствовать.

- Вот только зачем вы это сделали? - взревел Берг. Он был в такой ярости, что у него прыгали губы. Струйка Тронхеймского супа стекала изо рта на салфетку, которой он вновь повязал шею. - Зачем вы это сделали?

Наступила страшная, мертвящая тишина, потому что никто не ожидал такого вопроса и мальчики не знали, как на него ответить. Не дай бог, Берг узнает про все проказы - что тогда будет?.. Весь этот день Оливеру в школе не везло, просто чудовищно не везло. Он потому и поторопился сперва рассказать отцу о самом худшем, а уж потом хотел показать дневник, где на предназначавшейся для замечаний чистой странице справа была еще и другая серьезная жалоба, за другую провинность, которую Оливер допустил в то же утро.