Избранное - [14]

Ведь начинают гаммы с ноты «до»

И ею же заканчивают гаммы.

Пляшут ноты врозь и с толком.

Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока

Разбросает их по полкам

Чья-то дерзкая рука.

Известно музыкальной детворе,—

Я впасть в тенденциозность не рискую,—

Что занимает место нота «ре»

На целый такт и на одну восьмую.

Какую ты тональность ни возьми —

Неравенством от звуков так и пышет!

Одна и та же нота, скажем, «ми»,

Звучит сильней, чем та же нота — выше.

Пляшут ноты врозь и с толком.

Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока

Разбросает их по полкам

Чья-то дерзкая рука.

Выходит — все у нот, как у людей,

Но парадокс имеется, да вот он:

Бывает, нота «фа» звучит сильней,

Чем высокопоставленная нота.

Вдруг затесался где-нибудь бемоль,

И в тот же миг, как влез он беспардонно,

Внушавшая доверье нота «соль»

Себе же изменяет на полтона.

Пляшут ноты врозь и с толком.

Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока

Разбросает их по полкам

Чья-то дерзкая рука.

Сел композитор, жажду утоля,

И грубым знаком музыку прорезал.

И нежная, как бархат, нота «ля»

Свой голос повышает до диеза.

И, наконец, — Бетховена спроси —

Без ноты «си» нет ни игры, ни пенья.

Возносится над всеми нота «си»

И с высоты взирает положенья.

Пляшут ноты врозь и с толком.

Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока

Разбросает их по полкам

Чья-то дерзкая рука.

Не стоит затевать о нотах спор,

Есть и у них тузы и секретарши.

Считается, что в си-бемоль минор

Звучат прекрасно траурные марши.

А кроме этих подневольных нот

Еще бывают ноты-паразиты.

Кто их сыграет? Кто их пропоёт?..

Но с нами — Бог, а с ними — композитор!

Пляшут ноты врозь и с толком.

Ждут до, ре, ми, фа, соль, ля и си, пока

Разбросает их по полкам

Чья-то дерзкая рука.

[1967—1968]

ПРО МАНГУСТОВ И ЗМЕЙ

— Змеи, змеи кругом, будь им пусто! —

Человек в исступленьи кричал.

И позвал на подмогу мангуста,

Чтобы, значит, мангуст выручал.

И мангусты взялись за работу,

Не щадя ни себя, ни родных.

Выходили они на охоту

Без отгулов и без выходных.

И в пустынях, в степях и в пампасах

Дали люди наказ патрулям —

Игнорировать змей безопасных,

Но сводить ядовитых к нулям.

Приготовьтесь — сейчас будет грустно…

Человек появился тайком

И поставил силки на мангуста,

Объявив его вредным зверьком.

Он наутро пришел, с ним — собака,

И мангуста упрятал в мешок.

А мангуст отбивался и плакал,

И кричал: — Я полезный зверек!

Но зверьков в переломах и ранах

Все швыряли в мешок, как грибы, —

Одуревших от боли в капканах,

Ну, и от поворота судьбы.

И гадали они — в чем же дело,

Почему их несут на убой?

И сказал им мангуст престарелый

С перебитой передней ногой:

— Козы в Бельгии съели капусту,

Воробьи — рис в Китае с полей,

А в Австралии злые мангусты

Истребили полезнейших змей.

Это вовсе не дивное диво:

Было плохо — позвали, но вдруг

Оказалось, что слишком ретиво

Истребляли мангусты гадюк.

Вот за это нам вышла награда

От расчётливых, умных людей.

Видно, люди не могут без яда,

Ну, а значит — не могут без змей.

[1967–1968]

ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ

Сыну Аркадию

Будут и стихи, и математика,

Почести, долги, неравный бой,

Нынче ж оловянные солдатики

Здесь, на старой карте, встали в строй.

Лучше бы уж он держал в казарме их!

Только — на войне как на войне —

Падают бойцы в обеих армиях

Поровну на каждой стороне.

И какая, к дьяволу, стратегия,

И какая тактика, к чертям!

Вот сдалась нейтральная Норвегия

Толпам оловянных египтян.

Левою рукою Скандинавия

Лишена престижа своего,

Но рука решительная правая

Вмиг восстановила статус-кво!

Может быть — пробелы в воспитании

И в образованьи слабина.

Но не может выиграть кампании

Та или другая сторона.

Сколько б ни предпринимали армии

Контратак, прорывов и бросков,

Всё равно на каждом полушарии

Поровну игрушечных бойцов.

Где вы, легкомысленные гении,

Или вам являться недосуг?

Где вы, проигравшие сражения

Просто, не испытывая мук?

Или вы, несущие в венце зарю

Битв, побед, триумфов и могил,

Где вы, уподобленные Цезарю,

Что пришел, увидел, победил?

Совести проблемы окаянные —

Как перед собой не согрешить?

Тут и там солдаты оловянные —

Как решить, кто должен победить?

Нервничает полководец маленький,

Непосильной ношей отягчён,

Вышедший в громадные начальники

Шестилетний мой Наполеон.

Чтобы прекратить его мучения,

Ровно половину всех солдат

Я покрасил синим — прочь сомнения!

Утром вижу — синие лежат.

Я горжусь успехами такими, но

Мысль одна с тех пор меня гнетёт:

Как решил он, чтоб погибли именно

Синие, а не наоборот?

[1968]

МЕТАТЕЛЬ МОЛОТА

Я раззудил плечо. Трибуны замерли,

Молчанье в ожидании храня.

Эх, что мне мой соперник — Джонс ли, Крамер ли! —

Рекорд уже в кармане у меня.

Замётано, заказано, заколото!

Мне кажется, я следом полечу,

Но мне нельзя — ведь я метатель молота.

Приказано метать — и я мечу.

Эх, жаль, что я мечу икру в Италии!

Я б дома кинул молот без труда

Ужасно далеко, куда подалее,

И лучше, если б раз — и навсегда!

Я был кузнец, ковал на наковальне я,

Сжимал свой молот и всегда мечтал

Закинуть бы его куда подалее,

Чтобы никто его не разыскал!

Я против восхищения повального,

Но я надеюсь, года не пройдёт,

Я всё же зашвырну в такую даль его,

Что и судья с ищейкой не найдёт.

А вот сейчас, как все и ожидали, я

Опять его метнул себе во вред