Избранное. Том 1 - [23]

— Я забочусь о будущем, Шицай. Чего мы только не натерпелись! Забыл, как пили соевую воду? И зачем жить в этом собачьем краю, если нельзя себя обеспечить?..

— Повторяю еще раз: не жадничай — споткнешься через неделю.

— Ах, как надоела твоя осторожность! Я ведь забочусь о твоих детях. Пришел час — наполняй орехами карман…

— Не торопись. Вначале нужно пустить корни поглубже, а там все легко пойдет.

— Наконец-то ты заговорил разумно, милый мой…

— И ты наконец-то не споришь со мной… Нас пригласили на званый обед.

— Куда?

— К уйгурским баям.

— Вот как… Значит, надо одеться хорошенько.

— Напротив. Не выряжайся, как жены других чиновников.

— Почему?

— Если ты будешь держать себя попроще, жены чаньту начнут льнуть к тебе. И я легче найду путь к сердцам их мужей.

— Поняла…

— На обеде много не говори. Пусть болтают другие.

— Для тебя и обед — политика?…

— Мы должны использовать каждую возможность… Так вот, повторяю: меньше говори — наблюдай за другими и слушай…

Глава седьмая

1

Цзяюйгуань — городок-крепость на стыке провинций Ганьсу, Цинхай и Синьцзян, на самой границе уйгурских и китайских земель. Здесь, в этом городке, скапливаются огромные массы переселенцев, выходцев из внутренних районов Китая, чтобы совершить последний, самый трудный бросок на запад. Много людей погибает при переходе через пустыню, но голод и безысходная нужда-толкают их в этот тяжкий путь, в конце которого, по слухам и легендам, каждого ждут необъятные участки плодороднейшей земли, сытость и богатство.

У Пазыла в Цзяюйгуане было свое важное дело. Потому-то и прибыл он сюда после полудня, на «джипе» Ма Чжунина. И хотя стоял еще апрель, на узких улочках было душно, пыльно и многолюдно. Навстречу нескончаемым потоком двигались люди, прикрывавшие жалкими лохмотьями лишь нижнюю часть тела, — с нищенскими узелками, с привязанными за спиной ребятишками. Серые, как апрельская пыль, лица, впалые, лишенные жизни глаза, выпяченные ребра…

— Что это за люди? — спросил Пазыл у шофера-дунганина, когда пришлась притормозить: поток стал так плотен, что, несмотря на настойчивые гудки, пробиться сквозь него оказалось невозможно.

— Пробираются в Синьцзян, — ответил шофер.

— Бездомные… Неужели они надеются дойти?

Шофер пожал плечами.

— Эти бедняги довольно выносливы. Могут питаться травой и корнями.

Людская масса двигалась вплотную к машине, обтекая ее с обеих сторон. «Сколько трупов останется в сухих, горячих песках впереди…» — думал Пазыл.

Наконец толпа немного поредела, можно было продолжать путь. Хозяин постоялого двора, увидев шофера в военной форме, поспешно распахнул ворота.

— Прошу, прошу, дорогие гости, — пригласил он, склонив голову.

— Найдется свободная комната?

— Все заняты, не знаю, что и делать…

— Ночевать мы не останемся.

— Тогда отдохните в моей комнате. — Хозяин помог Пазылу выйти из машины, а затем провел приехавших к себе.

— Есть ли среди постояльцев синьцзянцы? — спросил Пазыл, поперхнувшись спертым воздухом комнаты.

— Были, но сегодня утром уехали, — ответил хозяин, открывая окно.

— Куда?

— В Кумул. Это были люди известного бая Юнуса.

— Не было ли среди них одного молодого джигита?..

— Как же, как же. Его зовут Замани, очень приятный господин. Он меня хорошо отблагодарил, — не без намека сообщил хозяин.

Пазыл попросил чаю. Утолив жажду, он отправился в город.

На маленьком базарчике народу было битком. С трудом протиснувшись сквозь толпу, Пазыл остановился перед низеньким ларьком. Очкастый китаец, торговавший лекарствами, заметив Пазыла, перескочил через прилавок.

— Не верю глазам! Откуда ты вдруг появился? — Он завел Пазыла к себе в лавку. — Садись, вот удобная скамейка. Ты только приехал?

— Да. Как поживаешь, дружище?

— Хорошо. Вот, сам видишь, чем занимаюсь, — Лопян показал на разложенные вдоль прилавка лекарства. — Пройдем лучше внутрь. При таком шуме невозможно разговаривать. — Он отодвинул ширму, прикрывавшую угол, и провел Пазыла через узкий — можно было идти только боком — проход в маленький, как кошма, дворик. — Не удивляйся, в этом дворе еще просторно. Видишь, с одной стороны торговая лавка, с другой — жилые дома. Соседи куда-то ушли, а то бы из этих четырех дверей вылезло десятка два ребятишек, — сообщил Лопян.

— Просторно, как в набитой мясом кишке…

— Что поделаешь, земли не хватает. А уйгуры, у которых земли много, не хотят раскрыть объятий…

— Мы раскрываем объятия, но вы благодарите нас кулаком.

Оба рассмеялись шутке Пазыла.

— Если бы люди жили как братья, земли хватило бы. Земля должна принадлежать всем! — Лопян ввел друга в крохотную спаленку. — Как обстоят дела? Рассказывай, — обратился он к Пазылу.

— Неплохо. Начать начали, а теперь нужно сделать правильные выводы. Ты, наверное, в курсе событий?

— Немного осведомлен. Мы посылали человека наладить с тобой связь, но он вернулся ни с чем — не нашел тебя. А ты, оказывается, ищешь единомышленников в Цинхае, — улыбнулся Лопян, протирая очки.

— Чему ты улыбаешься, Лопян?

— Не ожидал, что ты рискнешь на такой шаг.

— По-твоему, это ошибка?

— Вот именно. Вы приведете в стадо голодного волка. Ты, очевидно, уступил требованиям Ходжанияза?

— Да, Ходжанияз сильно настаивал на объединении с Ма Чжунином, и я был вынужден уступить. А к тому же мы еще слабы, и не лучше ли нам обзавестись союзником?