Избранное - [101]

— Осторожно, не шевелитесь! Это гадюка.

— Как? Вот эта змея?

— Да.

— В Венгрии нет гадюк!

— Изредка попадаются.

— Да что вы!

— Это не уж, я вам серьезно говорю.

— Легко проверить. У гадюки должны быть ядовитые зубы.

— Да. Если кусается, значит, гадюка, — пошутил он. — Хотя проверять довольно опасно.

— Надо схватить ее за шею, чтобы она не могла укусить.

Я тут же наклонилась и, поймав змею, двумя пальцами крепко сжала ей шею. Змея сразу обвилась вокруг моей руки до локтя; она раскрывала пасть, шипела. Ее прикосновение было неприятно, раздражало, но только в первый момент. Я поймала змею, так как хотела показать, что не боюсь ее. Увидев изумленное лицо Пишты, я засмеялась и снова пришла в хорошее настроение. Сегодня у меня день везения, и все тут. Если бы меня попросили поймать на лету птицу, я бы поймала. И ни за что на свете не позволю я испортить мне этот день.

— А ведь правда у нее есть зубы, — сказала я погодя, заглянув в открытую пасть змеи.

— Я же говорил, что это гадюка. Бросьте ее сейчас же, а то она выскользнет из ваших рук и укусит вас. Я бы побоялся ловить ее.

— Я поймала ее из чистого любопытства.

— У вас крепкие нервы. Сделай вы это не столь решительно, она бы вас укусила.

— Мне было просто любопытно. Но как теперь от нее избавиться? Она обвила мою руку.

Схватив змею за хвост, я тщетно пыталась оторвать ее от себя, она цеплялась за меня и шипела.

— Ой! — Я хотела отбросить ее подальше, взмахнула рукой, но змея упала мне на колени.

Я сразу почувствовала слабую боль. Гадюка тотчас сползла на землю и скрылась в траве.

— Гм. Кажется, она меня укусила.

— Вы шутите! Неужели серьезно?

— Вроде да.

Я приподняла юбку; над коленом, вершках в двух от него краснели два крошечных пятнышка. Если бы не боль, я бы не обратила на них внимания.

— Немедленно садитесь в машину, и поедем к врачу, — сказал Пишта.

— Не будет ли уже поздно? Я слышала, что ранку сразу надо очистить от яда…

— Минут за десять мы найдем врача. Поедемте. Я сяду за руль.

— Мне не хочется сейчас ехать к врачу. Принесите из машины мою сумочку.

Пишта принес сумочку и с ободряющей улыбкой протянул мне руку, чтобы помочь встать и довести меня до машины. Но я его не послушалась.

Достав из сумки перочинный ножик, я вонзила его себе в ногу и два раза обвела вокруг ранки. И содрогнулась от боли, — второй раз ножик глубже вошел под кожу, и рука едва мне повиновалась, — но, прикусив губу, я довела дело до конца. Из ранки тут же обильно потекла кровь.

Присев на корточки, Пишта не сводил с меня глаз.

— Вы сошли с ума!

— Доктор сделал бы то же самое. Но только через полчаса… А я не намерена, болеть. Хочу завтра поехать с вами в госхоз.

Пишта надавил пальцами края ранки, а потом, припав к ней, стал высасывать кровь. Я погладила его по волосам и задержала руку у него на затылке. Кровь у меня из ноги перестала идти, но кожа сильно покраснела, точно воспалилась.

Я поднялась с места.

— В таком случае хорошо бывает выпить чего-нибудь покрепче. Но теперь уже можно ехать к врачу. У вас во рту нет ранок?

— Нет.

— Если бы были, вам грозила бы еще большая опасность, чем мне.

— Да нет у меня никаких ранок.

— Тогда пусть будут, — сказала я и крепко поцеловала Пишту, слегка покусывая ему губы. Но тут же отстранилась от него, потому что мне стало вдруг не по себе, закружилась голова, я вся покрылась потом.

— Поехали все-таки к врачу, — сказала я. — В таких случаях обычно вводят антитоксическую сыворотку… а еще неизвестно, найдется ли она здесь.

10

Врач сделал нам обоим по уколу и похвалил за то, что мы правильно действовали.

— Хотя сомневаюсь, — с улыбкой добавил он, промывая мне ранку, — чтобы ваш перочинный ножик был стерильно чистым.

— У меня не оказалось под рукой горячей воды. Я не могла его прокипятить, — отшутилась я.

Он посоветовал мне во избежание осложнений денек полежать. Подмигнув Пиште, я кивнула головой. Как бы не так!

Потом Пишта завез свой мотоцикл в мастерскую, и мы поехали на машине обедать. В Вишеграде поблизости от Дуная мы обнаружили небольшой ресторанчик с садом и просидели там с четверть часа, пока появился заспанный официант. Впрочем, обслужил он нас очень вежливо и любезно.

У меня совсем не было аппетита, ком стоял в горле, и я нехотя ковырялась в тарелке. Пишта, как я заметила, тоже ел мало, оба мы чувствовали, что пережитое потрясение сильно сблизило нас.

— Мне кажется, — сказал он, — ты с самой юности была для меня идеалом женщины. Как непосредственно, просто держится она с людьми, думал я, и вместе с тем на каком-то отдалении. Знаешь, я твердо верю, ты будешь моей, и только моей. Вот увидишь… И ты смелая. Когда ты надсекала ножом свою ранку, я увидел перед собой ту самую девушку, о которой всегда думал: да, она твердо знает, что делает, и не позволит судьбе играть собой. Вот почему и еще по тысяче других причин я полюбил именно тебя.

Я с благодарностью погладила его по щеке.

— Видишь ли, у меня была мысль прожить несколько лет в провинции. Может быть, много лет. Ты потом убедишься: я неплохо знаю свое дело. С детства полюбил я копаться в моторах. У меня на них нюх, и других я могу научить обращаться с машинами. Поэтому я решил уехать в провинцию. Но теперь об этом еще надо подумать. Тебе там, наверно, не найдется подходящего дела. Такого, чтобы удовлетворяло тебя.