Избранное - [59]
Внизу, у камина, нашли прислоненную к стене тахту. Вынесли ее, поставили под липой и веником обмели паутину и пыль. Пыхтя и отдуваясь, с трудом перетащили покойника и уложили на тахту. Никуша достал из сундука белоснежную простыню и укрыл ею усопшего. Простыня оказалась коротка: ноги торчали из-под нее.
Потом старуха вышла на балкон, разок глянула на сидящего под липой без шапки Никушу и громко, пронзительно заголосила:
— Ой! Ой! Ой! Ой!
От ее воплей у Никуши мурашки побежали по спине.
«Ну и голосина!» — подумал он.
Старуха еще некоторое время голосила на веранде, потом взяла там табурет и, спустившись во двор, села под липой неподалеку от покойника.
— А вы, сударь… Я вас частенько здесь видела… — спокойно и тихо спросила она Никушу.
— Я старый друг Робинзона, из села Схлте, пришел его повидать, и вот…
— И не говорите, сударь. Что такое наша жизнь? Мгновение — и нет человека. Но все же так сразу, в одночасье…
— Да не так уж и сразу, сударыня. Сколько нам мучений, страданий и лишений пришлось перенести в войну. Даже удивительно, что до сих пор дотянули.
— Вы вместе на фронте были?
— Да, вместе воевали. — Никуша соврал, поскольку чувствовал, что старухе будет приятнее представить их боевыми друзьями, подружившимися в огне сражений, а не в ткибульском поезде после демобилизации.
— А какая в этот год кукуруза у вас в Схлте?
— Кукуруза ничего. А вот фруктов, похоже, никаких не будет в этот год.
— И у нас то же самое. В цветение морозом прихватило и сгубило все как есть.
С минуту молчали.
— Так мы ни до кого и не докричались, сударыня? — спросил Никуша и согнал муху с простыни.
Старуха встала, опять поднялась по лестнице и, облокотись о перила балкона, заголосила в сторону домов на склоне горы Хуха:
— Ой! Ой! Ой! Ой!
Она прислушалась к эху, откликнувшемуся на ее вопль. Еще разок растерзала воздух пронзительным воплем. Затем принесла с веранды стул и поставила Никуше:
— Садитесь, сударь. Устанете на ногах.
— Спасибо, не стоило беспокоиться обо мне.
Никуша подвинул стул в сторону, примерил его и, убедившись, что он не шатается на неровности, сел.
— Время-то какое, что же он в такую пору преставился, — проговорила старуха, прижав ладонь к подбородку.
— Что вы сказали, сударыня? — Никуша поднес к уху руку воронкой.
— Плохое, говорю, время, никого в деревне не осталось, все разбежались, разъехались: кто на работы, кто на добычу. Хоть бы Бачули оказался на месте.
Бачули был единственный сын Робинзона. С женой и детьми он жил в городе, работал на мебельной фабрике начальником цеха прессованных опилок.
— А что? Он куда-то собирался?
— Точно не скажу, не знаю, а вообще-то он все время в разъездах. Новое дело начали, вот и таскают его туда-сюда, учиться да опыт перенимать.
В открытую калитку вошла коза с ярмом на голове, глянула на сидящих под липой стариков и скакнула в виноградник. Никуша погнался за ней.
— Пошла вон, волчья сыть!
Коза почуяла, что ее поведение пришлось не по нраву, отъела росток, пробившийся у ствола сливового дерева, и побежала, Никуша довольно долго гонялся за ней, наконец загнал в угол, силком потащил из виноградника и вытолкал на проселочную.
Опять выглянуло солнце, и от мокрой земли повалил пар. К плетню подошла худая высокая женщина в платке, с орлиным носом, раздвинула ветви гранатового куста и спросила:
— Ты, что ли, кричала, Елена? — Она явно все видела и понимала, что произошло, но все-таки сочла нужным спросить.
Старуха поднялась, опершись о колени.
— Входи, Анета, входи. Видишь, беда-то какая?
— А что случилось? Что стряслось? — Анета примешала в голос нотки плача.
— Робинзон!.. Бедняга Робинзон!..
— Ой! Ой! Ой! — прямо с проселочной заголосила Анета. Вбежала во двор, глянула на покойника и шлепнула себя по щеке. Затем развязала и сняла раздутый передник и, свернув, бросила на землю под липой. — Я вот в овраге крапиву собирала, а тут такое дело!.. Ах, господи, как же так? Когда? Почему мы ничего не слышали? Объясни, растолкуй мне, ради бога! — Анета поразительно естественно перешла с пронзительного вопля на тихий печальный шепот.
— Да мы б ничего и не узнали, если б вот этот добрый человек к нему в гости не заглянул.
— Значит, вы это обнаружили, сударь? — Анета взглянула на Никушу. — А кто вы будете?
— Я друг Робинзона, из Схлте.
— Ах… да, да… Он часто о вас говорил.
С вершины горы Хуха слетел стервятник. Он так низко пролетел над липой, что на шорох крыльев все трое подняли головы и глянули вверх.
— Хау! Хау! Хау! Чтоб тебе ослепнуть! — крикнула Анета и сообщила Никуше: — Цыплят совсем нам не оставил, разбойник, вчера чуть ли не из-под носа подросшего петушка унес. Чтоб ему сгореть!..
Никуша встал и обошел покойника.
— Ну, теперь, извините, конечно, не мне вас учить, надо бы немного прибрать во дворе и в доме, люди придут, народ… Неловко может получиться.
— Сейчас, сударь.
— Конечно, конечно…
Елена и Анета хозяйничали во дворе. Никуша глянул на солнце и подумал:
«Хотел бы я знать, высохли там мои штаны и бельишко и где мне переодеться, чтобы эти почтенные женщины не заметили».
За это время Анета раза три прошлась мимо развешанного на шелковице белья, вернулась, сняла белье и брюки и перевесила через руку.
Писатель затрагивает злободневные проблемы нашей современности. Написанные с мягким юмором остросюжетные новеллы знакомят нас с повседневными заботами, делами, порой запутанными взаимоотношениями людей. Но перо автора становится сатирически беспощадным, когда он ополчается против тех негативных явлений сегодняшней жизни, которые мешают прогрессу нашего общества.
Мосэ Ортовидзе довольно долго находился в заключении. Мосэ Ортовидзе был осужден за мошенничество.«Аферист», «плут», «жулик» - такими вот словами характеризовали обычно Мосэ. Но однажды Мосэ ловко провели...
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.