Избранное - [17]

Шрифт
Интервал

Ветерок набежал,
Облака заметались по небу,
Многоцветье трав тра-та-та,
Вот так, тра-та-та…

Она забыла слова песни, и вместо слов появилось это «тра-та-та», будто речь шла о чем-то вполне понятном и известном.

Заснули говорящие деревья,
Заснули поющие птицы.
А ивы качались,
На ветру трепетали.

Во время пения у тети, по-видимому, защипало в носу, потому что она вдруг громко чихнула, причем сделала это с таким ожесточением, что все ее тело вздрогнуло и затряслось. Дети расхохотались.

Мать позвала детей спать. Цзинчжэнь (она же госпожа Чжоу и Цзян) стала стелить себе постель. На ум вдруг пришли строки из поэмы Бо Цзюйи «Песнь о вечной печали»[16]:

Вот и девочке Янов приходит пора
Встретить юность свою.
В тайне женских покоев растили дитя,
От нескромного взора укрыв.
И однажды избрали прелестную Ян
Самому государю служить.
Тра-та-та, тра-та-та…
Опершись на прислужниц, она поднялась —
О, бессильная нежность сама!
И тогда-то впервые пролился над ней
Государевых милостей дождь…[17]

Цзинчжэнь продолжала читать стихи, когда снова раздалось кошачье мяуканье, которое долетало до дома какими-то странными волнами, то взмывая вверх, то падая вниз. За ним послышалось фырканье и звуки схватки. Цзинчжэнь подумала, что надо было бы снова выйти, но почувствовала, что ее конечности будто налились свинцом, едва она коснулась постели, а тело словно прибили к деревянной крестовине. Она не могла не только двинуться с места, но даже просто пошевелиться… «Ханьский владыка, красавиц любя, покорившую страны искал…» Ясно, что здесь идет речь о Танском Минхуане[18], но при чем тогда здесь «Ханьский владыка»?..[19] Мяу-мяу! Фыр-фыр!..

Она не знала, как долго спала: может быть, час, а может, всего минуту. Ее снова разбудил кошачий визг, и она в страхе раскрыла глаза. Откуда такое количество кошек? Кошачий митинг! Кошачье наваждение! Целая кошачья рать рвется к ней в дом. Мяуканье долгое и краткое, визгливое и хриплое, тоскливое и наглое. Когти тысяч и тысяч кошек тянутся к ее лицу, рвут ее душу. А в это время где-то на чердаке раздается другой шум, почти грохот, словно там, под потолком, мчится конное воинство, рушится земля, перевертываются моря… Это бесчинствуют крысы и мыши. Их омерзительный писк еще противнее, чем кошачье мяуканье. Когда слушаешь эти звуки, тебе кажется, что все мерзкие твари неистовствуют где-то рядом, они копошатся в твоей голове, они прыгают на «солнечной точке»[20]. Сегодня у этих созданий наверняка какой-то веселый праздник. Может быть, они переселяются на новое место жительства или справляют свадьбу? Цзинчжэнь не радует это крысиное веселье. Ее сердце начинает сжиматься, оно бьется как в конвульсиях, будто чья-то ледяная лапа сатанинской хваткой впивается ей в позвоночник. Она никак не может вырваться, выпрямить свое тело, она превращается в комок мертвой плоти. Оглушенная кошачьим мяуканьем и визгом крыс, она пытается не обращать на них внимания, но ей так и не удается избавиться от докучливых звуков. В разгар борьбы она вдруг возле уха слышит чье-то свистящее хихиканье. Кто-то неизвестный, трижды хохотнув, дует ей в висок. Она вскрикивает и широко раскрывает глаза. Ее лицо залито слезами, тело покрыто холодной испариной. Неужели я только что умирала? Ну да, я наверняка сейчас была в аду! Не иначе нечистая сила меня во сне навестила. Надо повернуться на другой бок, успокаивает она себя.

Цзинчжэнь повернулась. Перед глазами неясно мелькнула женская фигура в белом, бесплотная, неосязаемая, одинокая. Цзинчжэнь, собрав все свои силы, произнесла слова стиха из «сказа под барабан»[21]:

Прогоню я желтую иволгу,
Пусть на ветке она не кричит.
Своим криком тревожит мой сон.
Не смогу дойти до Ляоси…[22]

Цзинчжэнь знала наизусть множество стихов, песен и арий из разных опер и пьес, но для домашних все они назывались «сказом под барабан».

Короткие пятисложные стихи с некоторых пор стали своего рода заклятием, которое любила повторять Цзинчжэнь. Она читала стихи вслух один за другим или произносила про себя, полушепотом, а порой распевала, намеренно растягивая слова, сопровождая их деревенскими речевыми оборотами. Ее никто не учил, она разучивала стихи сама. В ее исполнении звучали и «свободные мотивы» вроде народной песенки «Маленький кочан капусты» или арии из пьески, исполнявшейся под аккомпанемент деревянных колотушек-банцзы[23], вроде «Девятой девицы Ду». Слова о желтой иволге приводили душу в смятение. Когда она пела эту песню, ее сердце пронзала острая боль, которая, казалось, не давала ей жить дальше, ее начинала бить судорога, будто она заболела легочным недугом. Ее знобило, бросало в жар, она чувствовала во всем теле невероятную слабость и холодную пустоту. В эти минуты ей хотелось разрыдаться или, наоборот, ее вдруг начинал душить смех. Чаще она погружалась в горькие думы, а на ее лице блуждала слабая улыбка. Порой из груди вырывался глубокий стон. И, только спев несколько раз (а может быть, десятки раз) песню об иволге, пролив море горьких слез, Цзинчжэнь наконец приходила в себя и чувствовала, что она обрела освобождение и уверенность в жизни. Она снова вспоминала слова песни: «Своим криком тревожит мой сон…» Издавна и по сей день женская доля похожа на бесконечный тревожный сон! Интересно, добрался ли ты до Ляоси?


Еще от автора Ван Мэн
Современная новелла Китая

В сборник включены китайские новеллы, созданные за последнее десятилетие, в том числе и в самые последние годы, изображающие сложные, нередко драматические перипетии в жизни страны и ее народа.Состав сборника и справки об авторах подготовлены издательством «Народная литература», КНР, Пекин.


Рассказы

Опубликованы в журнале «Иностранная литература» № 9, 1986Из подзаглавной сноски...Публикуемые рассказы взяты из сборников «Ван Мэн. Проза и публицистика» (Пекин, 1981), «Глубины озера» (Гуанчжоу, 1982), «Пурпурная шелковая кофта из деревянного сундучка» (Шанхай, 1984).


Современная китайская проза

В сборник вошли лучшие произведения китайских авторов 70—80-х годов, большая часть которых удостоена премии, а некоторые уже публиковались в СССР. В значительной мере они критически и правдиво отображают обстановку, сложившуюся во время «культурной революции», а также стремление прогрессивных слоев китайского общества как можно быстрее преодолеть негативные последствия «десятилетия великого бедствия».


Мертвеющие корни самшита

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Средний возраст

В предлагаемый сборник вошли произведения, в которых главным образом рисуются картины «десятилетия бедствий», как часто именуют теперь в Китае годы так называемой «культурной революции». Разнообразна тематика повестей, рассказывающих о жизни города и деревни, о молодежи и людях старшего поколения, о рабочих, крестьянах, интеллигентах. Здесь и политическая борьба в научном институте (Фэн Цзицай «Крик»), бедственное положение крестьянства (Чжан Игун «Преступник Ли Тунчжун») и нелегкий труд врачей (Шэнь Жун «Средний возраст»), а также другие проблемы, волнующие современный Китай.


Рекомендуем почитать
Поговорим о странностях любви

Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.


Искусство воскрешения

Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.


Желание исчезнуть

 Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.


Бунтарка

С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.


Записки учительницы

Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.


Огоньки светлячков

Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.