Избранное - [15]
7. Я думаю, что все навыки, все знания люди накапливают для того, чтобы принести больше пользы родине; и богатства они умножают из честолюбивого стремления истратить их для блага отчизны. И по-моему, они правы: не следует быть неблагодарным, получив такие великие блага. Ведь если мы благодарны одному человеку, который сделал нам добро (так требует справедливость), то гораздо больше должны мы платить родине подобающей ей любовью.
В городах существуют постановления, карающие дурное обращение с родителями; родину же следует считать общей для всех матерью и приносить ей дары в знак признательности за то, что она вскормила и вспоила людей и дала им знание законов.
8. Никому еще не довелось увидеть человека, настолько забывшего родину, чтобы не думать о ней в чужой земле. Те, чьи дела на чужбине складываются неудачно, в один голос восклицают, что родина — самое великое из благ. И даже преуспевающие считают, что при всем их благоденствии им не хватает главного, ибо они живут не на родине, а в чужой стране. В жизни на чужбине есть даже доля бесчестья. И часто можно наблюдать, как те, кто, живя на чужой земле, прославился, приобрел большие богатства или снискал почет и всеобщее признание подлинным мужеством или обширными знаниями, всей душой стремится на родину, словно не находя в чужих краях свидетелей, достойных оценить их успех. И чем большей славы достиг человек в другой стране, тем сильнее он рвется в объятия родины.
9. Родина желанна для юношей. Но у стариков тяга на родину настолько же сильнее, насколько сами они мудрее молодых. Каждый старец стремится и желает окончить жизнь там же, где начал ее, и сложить свой прах во вскормившую его землю, и разделить отчую гробницу.
10. Лишь по коренным жителям ты сможешь судить, с каким благоговением относятся к родине подлинные ее уроженцы. Иноземцы же, словно незаконнорожденные, с легкостью переселяются, то ли не ведая слова «отечество», то ли не дорожа им, считая, что всюду они сыщут себе пропитание, они измеряют благополучие радостями желудка. Тем, кому отечество — мать, дорога сама земля, на которой они родились и возмужали, даже если земля эта не обширна, «камениста и скудна плодородною почвой».22 И даже если нелегко найти, за что хвалить землю, — все же не будет у них недостатка в похвалах родной стране. А услышав, как иноземцы похваляются широкими равнинами и лугами, изобилием всевозможных растений, они и тут не преминут воздать хвалу своей родине; пренебрегая землей, вскармливающей коней, они восславят землю, «питающую добрых юношей».23
11. Каждый человек стремится на родину: даже если он островитянин24 и если чужая сторона сулит ему вечное блаженство, он не примет предлагаемого бессмертия, предпочитая ему погребение в родной земле. И дым отечества покажется ему светлее огня на чужбине.
12. Кажется, отчизна столь дорога всем людям, что законодатели повсюду высшей мерой наказания за величайшие преступления положили изгнание. И не только законодатели, но и полководцы, ободряющие войско, держатся того же мнения: ведь в сражениях самый великий призыв для стоящих в строю — призыв идти в бой за отчизну. И никто, услышав его, не захочет оказаться недостойным, ибо и в робкого вселяет мужество слово «родина».
РАЗГОВОРЫ БОГОВ
1.Прометей. Освободи меня, Зевс: довольно я уже натерпелся ужаса.
Зевс. Тебя освободить, говоришь ты? Да тебя следовало бы заковать в еще более тяжелые цепи, навалив на голову весь Кавказ! Тебе шестнадцать коршунов должны не только терзать печень, но и глаза выклевывать за то, что ты создал нам таких животных, как люди, похитил мой огонь, сотворил женщин! А то, что ты меня обманул при разделе мяса, подсунув одни кости, прикрытые жиром, и лучшую часть сохранил для себя, — что об этом нужно говорить?
Прометей. Разве я не достаточно уже поплатился, терпя столько времени мучения, прикованный к скалам Кавказа, и питая собственной печенью эту проклятую птицу, орла?
Зевс. Это даже не самая малая часть того, что ты заслужил.
Прометей. Но ты меня не даром освободишь: я тебе, Зевс, открою нечто весьма важное.
2.Зевс. Ты со мной хитришь, Прометей.
Прометей. Что же я этим выиграю? Ты ведь будешь прекрасно знать, где находится Кавказ, и у тебя не будет недостатка в цепях, если я попадусь, что-нибудь замышляя против тебя.
Зевс. Скажи сначала, какую важную услугу ты мне окажешь?
Прометей. Если я скажу тебе, куда ты сейчас идешь, поверишь ли ты мне, что и в остальном мои прорицания будут правдивы?
Зевс. Конечно.
Прометей. Ты идешь к Фетиде на свидание.
Зевс. Это ты верно угадал; что же дальше? Тебе, кажется, действительно можно верить.
Прометей. Не ходи, Зевс, к этой нереиде: если она родит тебе сына, то он сделает с тобой то же, что ты сделал…
Зевс. Ты хочешь сказать, что я лишусь власти?
Прометей. Да не сбудется это, Зевс. Но сочетание с ней угрожает тебе этим.
Зевс. Если так — прощай, Фетида. А тебя за это пусть Гефест освободит.
1.Эрот. Но если я даже провинился в чем-нибудь, прости меня, Зевс: ведь я еще ребенок.
Зевс. Ты ребенок? Ведь ты, Эрот, на много лет старше Иапета. Оттого, что у тебя нет бороды и седых волос, ты хочешь считаться ребенком, хотя ты старик и притом негодяй?
Лукиан Самосатский (125 — 180 гг.). Писатель. Родился в городе Самосате (Сирия), в семье ремесленника. Переселился в Грецию, изучил греческий язык, странствовал по разным городам и читал свои произведения перед широкой публикой, был преподавателем риторики в Афинах, в конце жизни служил судейским чиновником в Египте. Написал множество произведений, из них сохранилось 84 сочинения разных жанров (риторика, диалоги, сатира, пародии, рассказы, философские трактаты и т. д.).
Книга римского мифографа Гигина - одна из немногих сохранившихся попыток древних ученых полно и систематично изложить греческие мифы. Написанная по-латински книга Гигина является переводом и переработкой сочинения неизвестного греческого эрудита, работавшего в век Антонинов, в эпоху возрождения греческой культуры и образованности. Издание сопровождается подробными комментариями и обстоятельным предисловием. .
«Мифологическая библиотека» – произведение в 3-х томах, представляющее собой большое собрание традиционной греческой мифологии и героических легенд. «Библиотека» на сегодняшний день является одним из важнейших источников по греческой мифологии. Сохранилась только часть данного произведения, но не в оригинале, а в списке.Автор «Библиотеки» – неизвестный древнегреческий писатель Аполлодор, ошибочно отождествлявшийся с Аполлодором Афинским. Детальный анализ текста показал, что данный Аполлодор (имя, распространённое в Древней Греции) не мог быть известным грамматиком Аполлодором Афинским, в частности, потому, что в тексте цитируется римский автор Кастор Родосский, современник Цицерона.
Роман неизвестного греческого автора «История Аполлония, царя Тирского» (иначе «Повесть об Аполлонии Тирском»), дошедший до нас в латинском переводе, — одно из немногих сохранившихся произведений античной художественной прозы, ориентированных на массового читателя: с занимательным сюжетом, невероятными приключениями, напряженной интригой.В приложении представлены сделанные в IX веке константинопольским патриархом Фотием краткие пересказы двух других образцов этого жанра: романов Ямвлиха «Вавилонская повесть» («Вавилоника») и Антония Диогена «Удивительные приключения по ту сторону Фулы», утерянных в Средние Века.
Роман византийского писателя XI века повествует о любви и приключениях юных эллинов в дохристианскую эпоху и проникнут любовным томлением и преклонением перед силой Эрота.
Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) «Аттические ночи» — одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы — представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий — весьма взыскательный стилист — может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи — такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.Труд Авла Геллия — не только увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры, но и ценнейший исторический источник: «Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода.Данное издание — первый полный современный русский перевод сочинения Авла Геллия — снабжено обширными комментариями и рассчитано как на специалистов, так и на широкий круг читателей, испытывающих интерес к античной истории и культуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.) был выдающимся политическим деятелем, философом и теоретиком ораторского искусства, но прежде всего он был оратором, чьи знаменитые речи являются вершиной римской художественной прозы. Кроме речей, в настоящий том «Библиотеки античной литературы» входят три трактата Цицерона, облеченные в форму непринужденных диалогов и по мастерству не уступающие его речам.
Эсхила недаром называют «отцом трагедии». Именно в его творчестве этот рожденный в Древней Греции литературный жанр обрел те свойства, которые обеспечили ему долгую жизнь в веках. Монументальность характеров, становящихся от трагедии к трагедии все более индивидуальными, грандиозный масштаб, который приобретают мифические и исторические события в каждом произведении Эсхила, высокий нравственный и гражданский пафос — все эти черты драматургии великого афинского поэта способствовали окончательному утверждению драмы как ведущего жанра греческой литературы в пору ее наивысшего расцвета.
Книга Гелиодора принадлежит к числу немногих «греческих романов», дошедших до нас от эпохи поздней античности. Предназначенные для самого широкого круга читателей, произведения этого рода отличаются прежде всего занимательностью сюжета. Корабли пиратов и пещеры разбойников, похищения и узнавания, битвы и бури, зрелища и пиры – все это в изобилии встречается на их страницах. Таков и роман Гелиодора, повествующий о странствиях и приключениях молодой четы влюбленных в Греции, В Египте и в Эфиопии. Увлекательный сюжет, яркие описания, своеобразный стиль помогли роману на протяжении многих сотен лет сохранить любовь читателей.