Избранное - [14]

Он бодро шагал к автобусной станции, как вдруг ему в глаза бросилась витрина с воинскими знаками различия. Офицерская звездочка поблескивала величаво, как первая осенняя звезда там, над далеким лесным озером. И сапоги фельдфебеля Соро застыли на месте… В его памяти всплыло все, что он думал вчера. Всплыло и застыло. Он уже не был тем осужденным не вечное фельдфебельство горемыкой, который, отвоевав, опять вернется на скудный клочок землицы к прихрамывающей жене, не доставлявшей ему ни малейшей радости, не позволявшей ни малейших развлечений, вернется и опять будет покрикивать на своих сыновей-недотеп. Если так случится, значит, эта великая война окажется для него напрасной затеей. Она не принесет ему никакого освобождения, не откроет никаких перспектив… Но, к счастью, есть человек, которому можно верить и который читал приказ о том, что ему, фельдфебелю Вяйне Матиасу Соро, присвоено звание прапорщика. Это значит, что он стал теперь человеком совершенно иного круга и ему нет никакой надобности возвращаться к нелепому прошлому. Он может свободно отправиться к новой Катарине и стать человеком нового мира…

Соро уже всей грудью вдыхал воздух нового времени. Он вошел в магазин и тут же купил две офицерские звездочки и новые петлицы. Держался он осанисто и не преминул намекнуть продавцу, что мы, мол, намерены сменить петлички и знаки различия. Продавец поздравил его.

Фельдфебель направился в гостиницу, заказал себе номер и там прикрепил к петличкам звездочки. Звание фельдфебеля в отпускном удостоверении он без лишних колебаний переправил на звание прапорщика, изучил расписание движения поездов, сходил в комендатуру. Там тоже встретил знакомых — ведь он в армии уже второй десяток лет, — офицерские литера ему выдали без задержки.

Соро отправился на вокзал, и, когда он завидел встречного солдата, взгляд его предвещал недоброе. Но, к великому удовольствию Соро, рука солдата хоть и неохотно, но все же потянулась к козырьку.

Самодельный прапорщик почувствовал себя большим начальником. Офицер, ничего не скажешь! Преисполненный чувством собственного достоинства, он вошел в вагон второго класса и развалился на мягком сиденье. Поезд покатил на юг.

Так фельдфебель Соро отрешился от праведной жизни и кинулся в жизнь самозваного офицера, как в мягкую постель.

Прапорщик Соро слез с поезда на какой-то мрачной станции, где в кромешной тьме осеннего вечера тускло горел одинокий фонарь. Однако ему удалось отыскать дом приезжих и получить комнату, в которой было холодно, пусто и довольно неуютно. Соро достал из рюкзака бутылку и выпил. И вскоре в комнатке стало веселее, а тусклый свет электрической лампочки показался ему более уютным.

Здесь же, в доме приезжих, имелось кафе. Соро направился туда. Это было деревенское кафе военного времени, и представляло оно собой убогое зрелище: посетителей всего несколько юнцов, да какой-то, судя по виду, из простых, человек читал помятую газету. В кафе не оказалось даже бражки, а подавалось лишь темное, безвкусное пойло, которое в военное время могло сойти за кофе. Прапорщик Соро незаметно приправил свой кофе из бутылки, потом завел беседу с ехавшим в командировку офицером. Поинтересовался, не проживает ли здесь поблизости некая госпожа Пухти. Катарина Пухти, его старая знакомая.

Мужчина прищурился, разглядывая своего собеседника. Как же, проживает. Живет километрах в двух отсюда. Там есть такая вилла, обветшалая очень. Туда можно добраться так-то и так-то. Даже став совершенно новым человеком, Соро по-прежнему оставался целеустремленным. Он вел расспросы и умел выдаивать необходимые сведения. Его собеседник не имел понятия, состоятельна госпожа или нет. Во всяком случае, нищие в таких виллах не живут. Знал он только, что хозяйка виллы нигде не работает. Потом говорят, что она — женщина несколько странная, своеобразная. Лично с ней он знаком не был.

— Да ведь каждый человек своеобразен, — ответил прапорщик, — так сказать, единственный в своем роде…

Но следующее сообщение его несколько насторожило: говорят, что в гости к госпоже приезжает много военных…

Вот тебе раз! Новая Катарина есть новая Катарина. Того и гляди, окажется слишком любвеобильной.

Прапорщик Соро почувствовал усталость, отправился в свою комнату, разделся и уснул.

Утром он проснулся в довольно бодром настроении. План действия был ясен. Лучше всего нагрянуть неожиданно, застать новую Катарину, так сказать, в домашней обстановке. Вперед, прапорщик! Теперь ты разведчик…

Он привел в порядок свой мундир. Даже новые сапоги впервые ощутили на себе прикосновение щетки.

Виллу вдовы Пухти он найдет очень легко — если, конечно, тот человек правильно указал ему дорогу.

Прапорщик Соро остановился у красноствольной сосны и стал разглядывать виллу. Да, человек с газетой все-таки был прав: виллу действительно можно назвать обветшалой. Дом безнадежно запущен, стены его под действием сил природы приобрели весьма причудливую расцветку. Но дом огромный. Окон столько, что не сосчитаешь сразу. Целых два балкона и даже веранда. Правда, от веранды осталась одна фикция. Но это здание, разрушавшееся и приходившее в ветхость, производило впечатление, и Соро стало сразу ясно, что в нем жили совсем другой жизнью, чем там, на берегу далекого озера, где на столе всегда дымится картошка в мундире и то и дело ревут дети, а он, Соро, сидит и точит топор… Прапорщик Соро подумал, что новая Катарина в таком обрамлении его вполне устраивает.