Избранное - [21]

И капать перестал,

Лишь ручейки да лужицы

Омыли тротуар.

Тогда любимая, смеясь,

Спросила вдруг:

— Какая связь

Между дождем и словом? —

И я хотел ответить ей,

Что я, поэт, сильней дождей…

Но дождь закапал снова.

1954

За новое счастье!

На столе много разной закуски и хлеба,

Апельсинов, пирожных, конфет и вина…

Если б мог я взлететь в тридевятое небо

И отправиться в прошлые времена!..

Я б туда захватил этот стол новогодний,

Превосходно накрытый богатой едой.

Я б из многих годов выбрал самый голодный:

Из столетья двадцатого — сорок второй.

Я созвал бы друзей самых лучших и милых,

На себе испытавших тяжелые дни.

Я продуктами этими всех угостил их,

Так что были бы мною довольны они.

В нашей власти, друзья, сдвинуть горы

   и скалы,

Только старому горю не сможем помочь…

Так за новое счастье подымем бокалы

В эту радостную новогоднюю ночь!

1955

За мою гениальность!

Мне простите, друзья,

Эту милую странность,

Но не выпить нельзя

За мою гениальность!..

Не хвалю я себя,

Просто сам в себя верю:

Откровенность любя,

Не терплю лицемерья.

Нынче этот порок

Уподобился язве.

Говорю как пророк —

Не согласны вы разве?

А грядущая даль

Для меня что реальность.

Опрокинем хрусталь

За мою гениальность!..

Согласиться я рад

Даже с первого раза,

Что исторью творят

Не герои, а массы.

Но в искусстве царит

До сих пор необычность,

И искусство творит

Гениальная личность.

Как великий поэт

Современной эпохи

Я собою воспет,

Хоть дела мои плохи.

В неналаженный быт

Я впадаю как в крайность…

Но хрусталь пусть звенит

За мою гениальность!..

1955

«Идет весна, сияет солнце…»

Идет весна, сияет солнце,

Цветут цветы, растет трава.

А Инна мне не отдается,

И в этом Инна не права.

И возникает поневоле

Вопрос, поставленный всерьез,

Такой мучительный вопрос —

Чему ее учили в школе?

— Немедленное благо — лучшее, —

Сказал великий Чингисхан.

А Инна понапрасну мучает

Того, кто страстью обуян.

Я молодец, не лезу в нытики,

А верю в светлые пути.

И Инна под влияньем критики

Должна навстречу мне пойти.

1955

«Пусть другой, беспутный и распутный…»

Пусть другой, беспутный и распутный,

В вечном волокитстве век влачит

И ту женщину, что недоступней,

Больше уважает, любит, чтит.

Для него та женщина царица,

Ей простится грубость, глупость, ложь.

Он на ней жениться согласится,

А потом не ставит ни во грош…

Я поэт, люблю вино и солнце

На всемирной ярмарке невест.

Женщина, что долго не дается,

Мне довольно скоро надоест.

Только та, готовая отдаться,

Будет мне близка и дорога…

Я поэт, и не люблю редакций,

Где со мной валяют дурака.

Потому что очень мне досадно

Тратить время на такой журнал,

Где тупой ответ литконсультанта

Заменяет светлый гонорар.

1955

Королеве утренних лучей

Испытав сто двадцать пять обид,

Я иду сквозь тьму к великой Нови.

Сильный враг меня не победит,

Слабый друг меня не остановит!

   Королева утренних лучей

   Улыбается во тьме ночей!

Я не очень правильно иду:

Мной еще не найдена дорога.

И в литературе, и в быту

Мелочей досадных очень много…

   Королева утренних лучей

   Выше этих нудных мелочей!

Я люблю людей и шар земной,

Никакой такой не жажду бури;

Но победа все-таки за мной,

Как в быту, так и в литературе!

   Королева утренних лучей

   Постигает смысл моих речей!

1955

По поводу зависти

Если издалека ты

Видишь убогие хаты,

Окна их в час заката

Кажутся золотыми.

Но не считай, что хаты

Из серебра и злата:

Хаты совсем не богаты,

Не обольщайся ими.

Мелочи будничной жизни

Издали живописны.

Жены чужие тоже

Издали очень пригожи.

Думаешь: мне б такую

Умницу и всезнайку,

Милую, молодую

Спутницу и хозяйку.

А разузнаешь подробно,

Сколько с ней связано тягот,

Не пожелаешь с подобной

Соединиться и на год!

1955

Тапочки

Иные славят новые штиблеты,

Другие — сапоги и башмаки.

Я славлю тапочки — простую обувь лета:

Они легки, но также и крепки.

Иные любят скверы и бульвары,

Другие бродят где-нибудь еще,

А я в лесу и у реки бываю,

И в тапочках мне летом хорошо.

Иные очень уважают моду,

Не отстают от нового денька,

А я люблю не моду, а природу,

Великолепную во все века!

Иные любят щеголять в обновах,—

Не следую их суете пустой.

Бродить удобно в тапочках дешевых,

А можно босиком, как Лев Толстой!..

Итак, ценя лесов сосновых запах,

И речку, и зеленую траву,

Однажды летом в тапках этих самых

Направился я в ресторан «Москву».

Швейцар остановил меня у входа:

— Вам в тапочках нельзя!

— А почему?

— Здесь много иностранного народа!

— Ну что ж! Тогда я тапочки сниму.

И босиком пошел я по ступеням,

Ну а швейцара отстранил слегка.

Тогда швейцар, старик весьма степенный,

Взмолился: — Не губите старика!..

Идите, ради бога, в чем хотите,

Но только не входите босиком!.. —

Я тапочки надел как победитель

И позабыл о пустяке таком.

Но вспомнил вновь. Ведь если

   разобраться,

То мы народ сознательный вполне.

Я подражать не должен иностранцам, —

Они пусть лучше подражают мне!

1955

Про обезьян

Есть в Сухуми питомник, где живут обезьяны:

Капуцины, макаки и павианы…

А про то, как живет

Обезьяний народ,

Рассказал мне товарищ экскурсовод.

Например, павиан-самец

Молодец

И общественных предрассудков лишен,

Покоритель сердец

И примерный отец,

Он

Имеет двадцать шесть жен.

Они его любят И так голубят,

Что он ходит в мантии голубой.

Если б нас так любили,

Мы бы счастливы были,

И не только с любимой, но даже с любой!