Избранное : Феноменология австрийской культуры - [53]
Это срединное положение Гюнтера и его школы, вероятно, объясняет тот факт, что сочинения Гюнтера подверглись запрету лишь в 1857 году, в тот период, когда церковно-католическая реставрация была осуществлена, а политическая реставрация и режим Меттерниха потерпели поражение в революции 1848 года ситуация обратная той, что была за 30 лет перед этим. Но это было уже время Пия IX, «главы полнейшей реставрации, преданного иезуитам и односторонне развившего пореформенный католицизм», как характеризуют’ его историки церкви[44].
С избрания Пия IX папой, с 1846 года, можно, по всей вероятности, датировать полный крах просветительских иллюзий и йозефинистских планов в Австрии — крах произошел в момент расцвета либеральных ожиданий; даже Больцано связывал какие-то надежды с папой Пием IX, а Грильпарцер написал четверостишие, как эпиграмма лишенное, впрочем, настоящей pointe <остроты (франц.)>.
Fährst du so fort in deiner Bahn Und lasst dir dein Ziel nicht verrücken,
So werden die Deutschen römisch,
Die Römiwschen Deutschkatholiken>4S.
Если ты пойдешь дальше по своему пути, не отклоняясь от цели, немцы станут римскими католиками, римские — немецкими.
Эти надежды на внутреннее замирение в католицизме и на либеральный путь развития были вскоре развеяны. Именно на время Пия IX приходится провозглашение двух догматов, которое определило развитие католицизма на все последующее время, вплоть до наших дней. В 1854 году это был догмат о непорочном зачатии Марии[46], провозглашенный в условиях ожесточенной борьбы внутри церкви, в 1870 — догмат о непогрешимости папы[47].
Все это события, свидетелем которых был Грильпарцер. В 1854 или 1855 году он пишет: «Догмат о непорочном зачатии, очевидно, еретический. Необходимость жертвенной смерти Христа основана ведь на том, что справедливости Бога невозможно простить любой грех, стало быть, и первородный грех, не взыскивая за него. Но если Бог мог отпустить Матери Христа первородный грех, еще прежде чем Христос испытал искупительную смерть, и, следовательно, справедливость Бога вообще допускает исключения, то доброте его противоречило бы, если бы он не простил всему человеческому роду невольный первородный грех, и страсти богочеловека были бы чем-то вроде комедии».
Ф. Форстер с его конфессиональной связанностью и узким кругозором мог лишь снабдить эти слова Грильпарцера большим числом восклицательных знаков, но не сказал ни слова по существу[48]. Между тем, это — образец либерально-теологической мысли хотя она и совершается «наедине с собой».
В 1825 году Грильпарцер пишет в духе дуализма: «Основа христианства — спиритуализм, то есть дух и тело — различные по своей сущности факторы, соединенные непостижимым актом творца (harmonia praestabilita)»[49].
Йозеф Байер, философ, по-видимому, один из гюнтерианцев, так выражает этот раскол мира на природу и дух: «Божество, творя <мир>, высказало свое имя двумя разными словами»[50]. Это — цитата из «Монолога Фауста», напечатанного Байером в «Либуссе» — «Ежегоднике на 1852 год». Гюнтерианец Фауст-Байер мечтает тут о том, что человек станет Богом:
Erst dann, wenn sie ein drittes Wort wird nennen,
Dann wird der Mensch zum Gotte werden können.
Лишь когда божество назовет третье слово,
Человек сможет стать Богом.
Но эго и есть христианская философия, истолкования по Гюнтеру. И теперь яснее, в какой духовно-исторический контекст попадает Грильпарцер, который примерно в те же годы пишет свою драму «Либусса» и размышляет здесь о том времени, когда земля займет место неба и новые боги поселятся в груди человека.
Теологическая мысль эпохи Грильпарцера способна увидеть атеизм как опасность и, серьезно считаясь с ним как мыслительной возможностью, возвращаться от атеизма к вере, включая его в свой кругозор. Теологическая мысль способна увидеть свободную от
религии действительность знания, свободную от бога естественнонаучную действительность. Поэтическая мысль Грильпарцера, напротив, захватывает теологическую мысль как свою возможность и отсюда устремляется к атеизму как опасности человеческой мысли в обезбоженной действительности; Грильпарцер специфически «гуманистичен», его «философия истории» исходит из человеческого мира, которому суждено утратить своих богов и потерять свою веру; последним словом истории оказывается «человеческая ценность», ее культ в душе человека.
Искусство и истина поэтического в австрийской культуре середины XIXвека
Творчество или «искусство», «поэтическое» и «истинность» — эти слова могут, в определенном отношении, значить одно и то же. В традиции есть представление о творчестве такого поэта, воображение которого создает, и создает впервые существующее, а не создает лишь образы или отображения уже существующего. Творчество такого поэта, впервые создающего существующее, есть творчество в собственном смысле слова, творчество в его полноте, а всякое иное творчество — на основе существующего и из уже существующего — есть, так или иначе, ослабление первоначального творчества, подражание такому первоначальному творчеству или даже подражание сотворенному таким творчеством. Так у поэтов Платона, подражание которых — «на третьем месте после подлинного»
