Избранное - [7]

По мнению Бэкона, истинное знание едино; это — знание единого правильного пути спасения, данное единому миру единым Богом: «существует одна совершенная мудрость, которая целиком содержится в Священном Писании, и она должна разъясняться с помощью канонического права и философии, и благодаря этим наукам происходит истолкование Божественной истины».

Убежденность Бэкона в том, что Священное Писание представляет собой источник всей истины, необходимой человеку, объясняет достаточно странное для современной эпохи (но не для Средневековья) использование Библии как источника научных сведений, в том числе в вопросах физики. Так, например, Бэкон указывает, что природа радуги не могла быть известна ни древнегреческим, ни арабским ученым потому, что ее можно постичь лишь на основе сказанного о радуге в Библии: «Я полагаю радугу Мою в облаке небесном... чтобы не было более потопа на Земле» (Быт 9,13), т. е. цель радуги — испарение воды, поэтому при явлении радуги всегда имеет место рассеяние воды на бесчисленные капельки и их испарение благодаря лучам Солнца, концентрирующимся в результате различных отражений и преломлений, из-за которых и возникает радуга.

Другой интересный и исторически важный пример использования Бэконом авторитета библейской книги (в действительности апокрифической) касается географии: «оконечность Индии на Востоке крайне удалена от нас и от Испании. Но от оконечности Испании на другой стороне Земли [пространства] для моря столь мало, что оно не может покрывать три четверти Земли. [...] Так, Ездра говорит в IV книге, что обитаемы шесть частей Земли, а седьмая покрыта водой». Именно это место, говорящее, что от Испании сравнительно недалеко до восточной оконечности Азии, обусловило интерес Христофора Колумба к открытию западного пути в Индию. Как известно, на этом пути Колумб вместо Азии приплыл на неизвестный в ту пору континент — Америку, хотя сам об этом так и не узнал до конца жизни.

Истинная философия, по мнению Бэкона, направлена к христианской, спасительной цели, даже если ее положения встречаются у философов-нехристиан, к которым Роджер Бэкон питает глубочайшее уважение: прежде всего, это Аристотель, но также Сенека, Платон, Сократ, И также арабские комментаторы и продолжатели Аристотеля — Авиценна, Аверроэс и др.

По словам Роджера Бэкона, мыслители-христиане долгое время отвергали нехристианскую философию по следующим причинам: Отцы Церкви — потому что она соперничала с утверждающейся христианской верой и часто была смешана с ложными представлениями, в частности, магическими; мыслители XII в. — на основе ссылок на труды Отцов Церкви, не разобравшись в причинах их мнений; современники Бэкона — т. к. «находят удовольствие в незначительном и пустом». Тем не менее, философия как таковая вовсе не противоречит христианству. Роджер Бэкон цитирует Августина: «христиане должны перенять от философов — как от незаконных владельцев — те полезные вещи, которые содержатся в их книгах», поскольку «золото и серебро философов создано не ими самими, но как бы извлечено из всеобщих россыпей Божественного провидения, которое разлито повсеместно».

Наличие элементов Божественной мудрости у философов-нехристиан Бэкон объясняет тем, что всякое истинное познание является следствием Божественного просвещения (illuminatio). Эта концепция связана с толкованием аристотелевских высказываний о «действующем» и «возможном» интеллектах в трактате О душе. Согласно Бэкону (как и многим другим комментаторам до него), «действующий» интеллект принадлежит Богу или ангелам, а «возможный» — отдельной человеческой душе, получающей от Бога познание тех или иных истин. (Существовали и другие интерпретации: так, Фома Аквинский считал, что оба интеллекта принадлежат индивидуальной человеческой душе, а Аверроэс — что ей не принадлежит ни один из них, оба являются общими для всего человечества).

В отличие от Фомы Аквинского, Роджер Бэкон не очень доверяет «естественному разуму», не верит, что человек может самостоятельно прийти к глубоким философским истинам: в качестве примера ограниченности человеческих способностей в философии Бэкон приводит нескончаемые споры схоластов по знаменитой проблеме универсалий[24]. Поэтому Бэкон считает, что философские истины у нехристиан восходят к ветхозаветным патриархам и пророкам, получившим Божественное Откровение, т. е. особым образом просвещенным Богом (Эта концепция (с современной точки зрения, необоснованная) имеет долгую историю. Сами древние греки нередко считали, что их философы почерпнули свои знания в более древних традициях мудрости Востока (см. рассказы о путешествиях Фалеса, Пифагора, Демокрита и др. в такие страны, как Египет, Палестина, Междуречье, Индия). Впоследствии мыслители Востока, в т. ч. иудеи (Филон Александрийский), защищали эту идею из соображений национального престижа. Отцы Церкви (начиная с Юстина Философа) использовали концепцию заимствования греками философии у ветхозаветных патриархов и пророков для легитимизации христианства как «истинной философии» в глазах представителей эллинистической культуры[25]). Таким образом, христианская религия представляет собой завершение философии, к которой причастны и нехристиане. «неверные философы и теперь не знают многое из того, что относится к Божественному; и если бы таковое было им представлено доказанным с помощью начал полной философии (т. е. посредством жизнеспособных аргументов, которые берут начало от философии неверных, хотя и получают свое завершение благодаря вере Христовой) и без противоречия, то они [неверные философы] возрадовались бы предложенной им истине, поскольку жадны до мудрости и более образованы, нежели христиане. Я не утверждаю, однако, что они могли бы постигнуть в доказательстве нечто из духовных положений христианской веры, но [имею в виду], что существует много общих рациональных истин, которые любой мудрец, не зная сам, легко воспримет от другого». Говоря современным языком, наличие общих философских истин у христиан и нехристиан, по мнению Бэкона, составляет основу для межрелигиозного диалога, целью которого он считал установление единой христианской религии во всем мире.