Избранное - [43]

Чувствуя, что произошло что-то необычное, остальные соседки тоже приподняли решетки на окнах и приняли участие в разговоре. Одержимая любопытством жена часовщика стала сама задавать вопросы.

— Мы ушли вместе, — отвечала Шахенде, — к этим… на виноградник к одной приятельнице… Приехал Юсуф и увез ее, но дома их нет… Я испугалась, думала, с отцом что случилось. Но, очевидно, ничего худого с ним не произошло. А теперь за детей тревожусь.

Одна из соседок не утерпела и спросила:

— А разве дочь не сказала тебе, куда едет?

— Да вот не сказала… Не понимаю, что с ними могло стрястись.

Соседки, всегда без труда объяснявшие все события, на этот раз задумались и, не зная, что предположить, стали задавать вопросы, совсем сбивавшие с толку и без того растерявшуюся Шахенде.

Наконец все вопросы были исчерпаны, и жена часовщика решила, что Шахенде больше незачем стоять на улице.

— Послушай, Шахенде-ханым, что ты стоишь под дверью? Мать Кюбры, уходя, положила ключ на окно.

Шахенде ошалело посмотрела на желто-зеленое лицо соседки. Это лицо не выражало ничего, кроме удовлетворения человека, исполнившего свой долг. Не находя слов, Шахенде отвернулась, достала ключ, отперла дверь и, войдя в дом, опустилась на пол в прихожей.

У нее не было сил пошевелиться. Ее пухлое тело покрылось капельками пота. Она скинула с головы покрывало. В прихожей все было как обычно. Постели Кюбры и ее матери были сложены в сторонке и, как всегда, прикрыты домотканым ковриком. Не было только узла, который обычно лежал рядом с постелями. Шахенде так же мало задумывалась над тем, почему эта женщина и ее дочь ушли, как над тем, зачем они явились. Время от времени она утомленно бормотала: «Куда же этот парень увез Муаззез?» Но тут же снова встревоженно думала: «Не украли бы чего эти бабы!» Однако тревога не заставляла ее сдвинуться с места, чтобы проверить вещи, и тут же исчезала, уступая место тупой апатии.

По мере того, как текло время, ей становилось все страшнее. Саляхаттин-бей все не приходил. Она сойдет с ума, если он сегодня опять придет поздно. «Пойти, что ли, спать к соседям?» — подумала она. Но кому-то нужно было остаться в доме, чтобы открыть бею, когда он придет, и объяснить ему, что произошло. Как бы там ни было, он был мужчина в этом доме, и Шахенде не осмеливалась оставить его на улице. К тому же она чувствовала, что только Саляхаттин-бей может развеять ее тревогу и все ей объяснить. Закрыв глаза, с замирающим сердцем она ждала его появления каждую минуту. Наступил вечер, стало темнеть. Она встала и поднялась в комнату, выходившую на улицу, чтобы зажечь лампу. Но потом забыла, зачем пришла сюда, и, встав у окна, принялась глядеть. После жаркого дня на улице появилось много людей. Они сновали взад и вперед. Кто нес под мышкой каравай хлеба, кто возвращался домой, держа в руках миску с едой. Прислонившись лбом к решетке, Шахенде ждала, что вот-вот из-за угла покажется муж. В эти минуты она ничего больше не хотела. Она забыла обо всем на свете. Душу ее переполняли только жуткий страх и бесконечное нетерпение. Чтобы избавиться от этого бремени, Шахенде, не привыкшая ни о чем задумываться, нуждалась в другом человеке. И, сама того не замечая, она ждала Саляхаттина-бея только для того, чтобы избавиться от необходимости самой 6 чем-то думать.

Старики, перебирая четки, возвращались с вечернего намаза. Шахенде, съежившись, сидела на тюфяке, не догадываясь подозвать кого-нибудь из квартальных мальчишек и послать в управу за Саляхаттином-беем.

Она облокотилась на подоконник и в изнеможении положила голову на руки. У нее рябило в глазах, в голове шумело.

Наконец у двери послышались медленные усталые шаги. Шахенде вскочила и выбежала из комнаты. Пришел Саляхаттин-бей. Он еще не успел снять обувь, как жена схватила его за колени.

— Бей, ты не видел Юсуфа и Муаззез?

— Откуда? Юсуф ко мне сегодня не заходил… А Муаззез должна быть дома.

— О Господи, бей, и не спрашивай!

— Что случилось? Не пугай меня!

— Детей нет… И эта баба с дочкой своей взяли узел и ушли!

— Кюбра?

— Да, обе… И даже ничего не сказали. Кто знает, может, они дом ограбили и ушли. Я от волнения ничего не успела посмотреть… Тебя ждала!

— Где Юсуф?! Где Муаззез?

— Я же тебе объясняю, дорогой… Муаззез пошла со мной!..

Шахенде вдруг остановилась. Она вспомнила, что не может сказать Саляхаттину-бею, куда она ходила сегодня с Муаззез. Не найдя, что соврать, она стала заикаться. К счастью, каймакам не обращал на нее внимания. Опустив голову на грудь, он часто дышал и не сразу заметил, что она умолкла.

— Рассказывай же, душа моя! — проговорил Саляхаттин-бей.

Он все еще стоял в прихожей и слушал, полузакрыв глаза

— Почем я знаю, беи? — глухо откликнулась Шахенде. — Я вместе с Муаззез пошла к приятельнице в Дженнетаягы. Юсуф приехал в коляске и увез Муаззез. Я сначала подумала, что тебе стало плохо, но, придя домой, никого не застала. Эти бабы оставили ключ на окне и скрылись…

Только теперь до каймакама дошло, что дело нешуточное.

— Когда Юсуф приехал на виноградник Хильми-бея за Муаззез?

— Ко времени третьей молитвы, — быстро ответила Шахенде и, пораженная внезапным страхом, не удержавшись, спросила его умоляющим голосом: