Избранники Небес - [56]

— Нет, это не так! — возразил египтянин. — Ты самая чувственная, самая нежная девушка, которую я когда-либо встречал. С твоим умом, добротой и красотой не сравнится ни одна из представительниц прекрасного пола. И он не достоин твоей любви!

— Кто он?

— Тот, по кому ты сейчас горюешь и льешь слезы!

Мэриан, — взяв руку девушки в свои большие ладони, мягко прошептал он, — я ведь люблю тебя… люблю, как никого и никогда… Ты стала смыслом всей моей жизни…

Браун была поражена и сконфужена словами собеседника. Такого пылкого признания в любви она не ожидала услышать от верного друга. За время их дружбы она не раз замечала знаки внимания со стороны египтянина, но всегда принимала их как заботливую опеку отзывчивого врача. Об истинных чувствах ибн Салима она никогда не догадывалась.

— Но, Ахмед, я…

— Нет-нет, ничего не говори сейчас. Я и не надеюсь на взаимное чувство или признание. Просто позволь мне всегда быть рядом с тобой, любоваться твоей несказанной красотой. Это лучшая награда моей безответной любви.

Эллен смущенно улыбнулась и дружески обняла поклонника.

— Я благодарна судьбе, ниспославшей мне тебя, Ахмед. Я постараюсь быть достойной твоей дружбы.

Г л а в а 18 ЧЕРЕП

Мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит, и наоборот. Видимо, с сердечными чувствами дело обстоит, как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.

Н. Шамфор

Настольные часы в капитанской каюте запищали, извещая о времени пробуждения. Дэниел неохотно открыл глаза. Почувствовав чье-то присутствие рядом, вздрогнул. Оглянулся — и в памяти всплыли события прошедшего дня. Далила Стафлбрайт безмятежно спала в его объятиях. Одеяло едва прикрывало ее белоснежные пышные груди.

«Что за бес в меня вселился прошлой ночью?» — сожалея о содеянном, виновато подумал капитан.

Присел, провел рукой по сморщенному от бессонницы лицу и поднялся с кровати. Наступив на твердый и острый предмет на полу, застонал и плюхнулся навзничь.

— Чертовщина! — выругался он, скорчившись от боли в пятке. — Что это было? — встав на четвереньки, он прощупал руками место, где лежал неизвестный предмет.

При блеклом свете Гатеридж не смог разглядеть его. Присел за стол и увеличил мощность освещения. Яркий свет настольной лампы ослепил глаза интеллектуала, и он болезненно зажмурился. Привыкнув к освещению, распознал предмет в руке. Это был знакомый Гатериджу деревянный череп, подвешенный на черной шнуровке. Череп некогда выстругал он сам для подруги детства. Это был его последний дар Эллен перед их размолвкой.

Воспоминания нахлынули на капитана. Он припомнил тот день, когда преподнес сей презент Элинор.

В одно прекрасное летнее утро, когда молодым интеллектуалам из Чиппинг-Нортона было по тринадцать лет, никого не предупредив из домашних, они сбежали вдвоем на море. Надоедливые ученые, постоянные нажимы родителей, неувлекательный и занудный образ жизни, как у лабораторных подопытных крыс, подтолкнули подростков к дерзкому побегу из дома. Они жаждали увидеть морские просторы, почувствовать вкус свободы и попросту побывать наедине друг с другом. Продуктами они запаслись вдоволь, укрытием послужила бойскаутская палатка, одолженная Дэниелу соседским мальчиком. Это были счастливейшие дни их жизни.

Капитан прикрыл веки, и перед глазами встал последний вечер, проведенный ими на этом райском прибрежье.

Теплый летний прибой ласкал песчаный берег, легкий ветерок вспенивал рдяные волны. Над морской гладью все еще виднелся край закатного, багряного солнечного диска. На другом горизонте почерневшее небо усыпали звезды, схожие с бриллиантами, рассеянными на сизом бархате. Взявшись за руки, друзья детства бродили по илистой части побережья. Оставшиеся на песке следы ревностно разглаживались морской пеной. Шум прибоя будто музыка подпевал любовной трели, игравшей в сердцах молодых. На душе было легко и покойно, как никогда в жизни. Разум был одурманен пылкими чувствами.

— Нел, что бы ты сделала, если бы я внезапно умер? — спросил юный Гатеридж.

— Умер? — Элинор рассмеялась. — Дэн, у тебя такое превосходное здоровье и крепкие нервы, что внезапная смерть тебе не грозит.

— Ну а вдруг… Что бы ты тогда сделала?

— Не знаю, наверное, скучала и горевала бы по тебе.

— А если после смерти я пришел бы к тебе в виде скелета, ты бы испугалась меня?

— Что за дурацкий вопрос, Дэн? Ты ведь знаешь, что я не люблю лицезреть человеческий скелет.

— Ты не ответила мне.

— Прекрати, Дэн.

— Ну, ответь, Нел, ответь…

— Тебя, наверное бы, не испугалась… точно не испугалась бы…

— В самом деле? Вот здорово! — воскликнул юноша, весело подпрыгивая. — Твой ответ доказывает, что ты действительно любишь меня!

— Странное же у тебя представление о любви, Дэниел Гатеридж, — задорно рассмеялась подружка.

— Неважно какое, главное, что ты меня любишь! — вопил Дэниел, и, охваченный радостью, стремглав побежал по водному побережью, забрызгав всю округу. Нашел нужную вещичку в палатке и мигом вернулся к возлюбленной.

— Вот, держи! Пусть это будет залогом нашей любви! — вложив ей в руку деревянный череп, выструганный им накануне, заявил он.