Избранник Газового космоса - [4]

Все это – предсмертный бред. Сейчас я лежу, скрючившись, в криокапсуле. Мой мозг отмирает слоями, превращаясь в подмороженную капусту, бред с каждой минутой будет становиться вычурнее. В конце концов дело дойдет до духов-покровителей и демонов-вредителей, а потом все рухнет в Обитель мертвых, сойдется в одну белую точку на фоне абсолютной черноты.

Беспокойство из-за того, что не мог толково объяснить произошедшее со мной и с окружающим миром, улетучилось.

Нет смысла искать логику в своем последнем сновидении. Придется довериться его течению, потому что из этих цепких объятий уже не освободиться. А раз так – будь что будет.

…К слову, звезды я не увидел ни одной. Мглистое нечто заполняло пространство, кое-где уплотняясь, кое-где вихрясь, кое-где отражая, надо думать, свет местного солнца. Такой себе осязаемый мировой эфир, существование которого ученые опровергли в начале прошлого столетия.

Я невольно вздрогнул, когда что-то сжало мою пятку. Едва-едва не стукнулся лбом об иллюминатор – вовремя подставил руки, затем плавно потянул ногу вверх и перевернулся вверх тормашками.

Возле меня висел, по-жабьи дрыгая ногами, тот самый старик, чье пробуждение я не досмотрел до конца. Старик был гол, если не считать набедренной повязки из белой льняной ткани, завязанной впереди на узел. Пот собирался на рельефно выпирающих ребрах и срывался мутными капельками в свободный полет. В стариковских глазах цвета мочи читалось немое восклицание. Как будто именно меня он меньше всего ожидал увидеть, как будто я в этом мире был чем-то неправильным, несвоевременным, аномальным и даже зазорным. Я, а не космический корабль, внутренним убранством похожий на постоялый двор. Я, а не грозовые тучи, плывущие по космосу.

– Мой повелитель!.. – смог вымолвить, наконец, старик. – Глаз зрит во все стороны, слава ему! Ты вернулся!

Он потянулся похожей на клешню трехпалой рукой, поймал меня за щиколотку и принялся осыпать ступню поцелуями. Я отпихнул его свободной ногой. Старик послушно отплыл на пару метров, а потом развернулся и воззрился на меня, облизывая губы. Двигался он в невесомости не хуже, чем я. Не хуже… если не сказать круче.

Я молча глядел на старика, лихорадочно соображая, как следует себя вести. У папаши явно не все дома. Что ж, каков мир, таковы и люди, его населяющие. К тому же только теперь я разглядел на поясе у старика ножны, а в них – кинжал приличного такого размера.

Треугольное лицо с выпяченным подбородком, широко расставленные глаза, морщинистый лоб, не единожды перебитый и оттого бесформенный нос, лысина, вокруг которой слегка вились длинные седые волосы. Большие уши распластались вдоль черепа, как сырые оладьи на сковороде. В обеих мочках – по серьге причудливой формы.

В желтых глазах читалась то искренняя радость, то недоумение, потом опять – радость, потом – тревога, и так далее, и так далее…

– Я – Бакхи, повелитель! – с удивлением и обидой проговорил он. – Я – твой самый преданный слуга!

– Бакхи? – пришла моя очередь что-то произнести.

– Ты долго болел, повелитель, – принялся торопливо излагать старик. – Ты долго не приходил в себя, поэтому верному Бакхи пришлось забрать своего доброго повелителя подальше от наследничков, которые собирались отправить его – еще живого – на погребальное кострище. Но ты очнулся, и проводить ритуал Вытеснения, Глаз зрит, больше нет необходимости. Теперь мы сможем вернуться домой, и ты своей справедливой рукой убьешь Псицу и Паршивого Сорванца – брахмомерзкую жену и старшего выродка-сына.

Он говорил столь убежденно, что я на миг поверил, будто далеко-далеко отсюда у меня действительно есть сын – развращенный садист и подонок, и жена – властолюбивая стерва и прелюбодейка.

Из люка вынырнула гибкая фигурка, облаченная в пеструю тунику и брюки. Точно лассо, взвилась в невесомости длинная коса.

– Отец! Отец, неужели это правда?.. – девчонка, которую я застал в момент переодевания, подлетела к старику, прикоснулась пальцами к своим губам и тут же – к животу Бакхи. – Глаз зрит на нас! – она потерлась лбом об плечо Бакхи, потом перевела взор на меня. Спросила с беспокойством: – Повелитель! Свежи ли цветы твоего здоровья? Прикажешь подать одежду и еду?

Столько искренней заботы и любви слышалось в ее голоске, что я дал маху.

– Я – астролетчик, орбитер-майор Лазар. Личный номер 652292. Как вы умудрились забрать меня со Старшей Сестры? Где Джинна? И вообще, что, разрази вас гром, творится?

Лица Бакхи и его дочери вытянулись. Наверное, признавшись, я совершил серьезную ошибку.

– Повелитель? – переспросила девушка. – Как-как ты приказываешь себя именовать?

Желтые глаза Бакхи жгли меня, точно два раскаленных прута. Растерянность на его лице сменилось миной откровенного разочарования.

– Ты совсем не узнаешь нас, повелитель?

– Да я никогда не знал вас раньше, – честно ответил я. – Извините, ребята. Но вы меня не за того принимаете.

– Ты – Сандро Урия, повелитель, – проговорила девушка, от волнения часто хлопая ресницами. – Я – Сита, твоя рабыня, а это, – она взялась за стариковское плечо двумя руками, – мой добрый отец Бакхи. Неужели не помнишь?