Избранник Газового космоса - [16]

Такого вкусного хлеба я не ел очень давно, быть может – вообще никогда. В овощном ассорти, кроме лука и сладкого перца, все ингредиенты были незнакомыми: черные стручки, похожие на спаржевую фасоль, какие-то рыхлые и водянистые дольки. Моченая ягода энтузиазма не вызвала: была она кислой и забродившей. Такая, наверное, от запоров хорошо помогает. А острый соус я весь выбрал хлебом. Аппетит разгулялся, пришлось доесть остатки шурпы.

После я снова подозвал хозяина.

– Мне нужен проспект Узорчатых Башен.

– Что? Так давно не бывал в нашем городе, э?

Мне не хотелось хамить человеку, который за грош накормил чужака сытным обедом, поэтому я лишь кивнул и сдержанно улыбнулся.

– Идешь прямо, считаешь мосты: первый и второй проходишь, на третий поднимаешься, оттуда будут видны нужные тебе Узорчатые Башни.

– Ну, спасибо тебе, хозяин, – я направился к выходу, – напоил-накормил.

Дело шло к вечеру. Глаз вроде бы оставался на месте, но наклон его изменился. Теперь он лежал почти параллельно горизонту. Внеатмосферный циклон – тот самый, с молниями по всей окружности, – занимал половину неба; еще час-другой, и он поглотит Глаз. Воздух стал прозрачнее, пыль немного улеглась, идти было еще легче, чем через пустошь, отделяющую порт от города.

Возле первого моста я остановился передохнуть. Надо мной возвышалось сооружение, возведенное из внушительных известняковых блоков. Под мостом протекала ядовито-зеленая от нечистот речушка. Несколько местных стояли у поросших мхом опор и справляли малую нужду. Пришлось и мне присоединиться к ним, ведь, насколько я успел понять, об общественных туалетах в Джавдате слыхом не слыхивали.

Возле второго моста я опять задержался. Группа бородачей в набедренных повязках и тюрбанах отбивала заковыристый ритм на барабанах разного размера. Перед ними вышагивал факир, чье лицо было черно от копоти. Он изрыгал в небеса пламя, а публика восторженно ахала.

Я был сыт, одет, за мной никто не гнался, и я позволил себе присоединиться к беспечным зевакам. Я впитывал этот мир каждой своей клеткой. Я надеялся, что он перестанет отторгать меня, словно иммунная система – чужеродный белок. Я должен был понять свою миссию; ведь не просто так случилось это чудесное спасение, ох, боюсь, что не просто так…

– Сандро Урия? – окликнули меня.

Этого еще не хватало! Я кое-как отделался от рыб-прилипал Бакхи и Ситы, и прочие знакомцы старого греховодника мне ни к чему. Сандро Урия – больше не Сандро Урия, теперь он – другой человек. Не хочу иметь что-то общее с рабовладельцем и… Шакаджи, кем бы он ни был.

Я нырнул в толпу, втянул голову в плечи.

– Сандро Урия, остановись!

Увы мне бесталанному беглецу: голос прозвучал совсем рядом. Пришлось оглянуться; на меня смотрел, гордо приосанившись, длинноволосый юноша в черном, расшитом серебром камзоле. Правой рукой он сжимал рукоять похожего на кортик кинжала. Нехороший признак, не к добру. Где-то я уже видел парня… А! На мироходе! Он ехал в одной каюте с Бакхи. Чего ему от меня понадобилось?

– Ты обознался, молодой человек, – пролепетал я. – Мое имя… – Какое бы придумать имя? И в сию же секунду? Зачем же гадать! Назову настоящее, его здесь все равно никто не слыхал, кроме Бакхи и Ситы. – Мое имя – Лазар. Я путешествую…

– Лазар? – переспросил юноша; он сделал ударение на последний слог, согласно местной манере произношения. – Ложь не поможет. Знаю-знаю, достопочтенный! Ты – мастер по части притворств и обмана. Я искал тебе весь день, и теперь ты не уйдешь. Сандро Урия, ты – мертвец! Ты должен быть возвращен на Лестницу Очищения. Семья не давала разрешения на твое воскрешение. Пусть все эти люди будут свидетелями – на Синфеоне ты признан мертвым!

У меня отвисла челюсть. Быстро же расползается слава! Семейка расстаралась. А Синфеон – это вообще где?

Нужно было сейчас же взять себя в руки и прекратить этот цирк.

– Я не знаю тебя, юноша, и на Синфеоне никогда не бывал. Прощай! – я отвернулся и пошел прочь.

– Остановись, мертвец, или я ударю тебя в спину!

И действительно, за моей спиной зашелестела сталь. Еще не до конца веря, что этот начинающий истребитель незаконно оживших покойников решился исполнить угрозу, я прыгнул в сторону. Один бок мне уже располосовали, рисковать вторым не хотелось.

Позади хакнули, что-то тяжелое упало на брусчатку. Отлетел к моим ногам, звеня и высекая искры, кортик. Двое здоровяков в белых туниках поверх кольчуг и пышных чалмах с перьями заламывали руки лежащему на животе наемнику. Юноша, едва не плача, пытался вырваться, но куда ему было мериться силами с двумя мужиками, у которых плечи – толщиной с его туловище?

– Лихо они парня… – сказал я, обратившись к одному из зевак – полуголому старичку, который сидел на тростниковой циновке в позе лотоса.

– Маджаи следят за порядком в Джавдате и не допускают смертоубийств, – ответил тот, пощипывая себя за волосы на груди. – Белокожий, надо думать, забыл об этом. В его родном Синфеоне, Глаз зрит, еще не окончилось Лихолетье. Вот и решил, что можно вести себя, как на припортовых пустырях! Эх, Глаз каждому может напечь голову! Даже мудрому из мудрых.