Избранная и беглец - [4]

Погорячился, конечно, с педалью. В кресло вдавило так, что вышибло воздух из легких и сердце затрепыхалось как пойманный в пруду серебристый карп. Но тут к процессу управления подключился собственный интеллект корабля, чуть сбросил ускорение, развернул над штурвалом голографическую карту.

— Обозначьте маршрут, — прошелестел механический голос.

Оллин помолчал, раздумывая. Беда в том, что он понятия не имел, где находится и куда лететь, чтобы преследователи, если таковые найдутся, отстали. Карта же… Разбросанные в трехмерном пространстве горошины планет, лохматые гиганты звезд. В тех частях, что не отмасштабированы, сумбурное плетение туманностей, замысловатые контуры галактик. Там, в тюрьме, Оллин так и не смог толком подобраться к информации о своем местоположении, и если обучающие нейропрограммы иной раз получалось воровать сквозь крошечное оконце, организованное в сетевом шлюзе, то со средствами навигации дела обстояли куда хуже. Точнее, вообще никак.

Небо снаружи стремительно наливалось темнотой, как будто Оллин благополучно покидал освещенную сторону планеты, уходя в ночь. Потом некоторое время корабль пронзал носом облака, и вокруг разлилось мутное марево.

— Предложи варианты, — наконец сказал он.

За панорамным окном уже разворачивался черный бескрайний космос с вкраплениями звезд, кое-где перехлестнутый цветными пятнами туманностей. Оллин почувствовал, как глаза защипало. Не верилось в то, что постылый пятачок почвы, накрытый куполом, остался в прошлом. И одновременно удушающей волной накатил страх. Ведь теперь он… по-прежнему один, но уже не в безопасной тюрьме. Вокруг пустота. Любая оплошность равносильна смерти.

— Нода Федерации, идентификатор ID5067890, расположена в трех гиперпрыжках от позиции, — вещал голос корабля.

— Ранжировать по удаленности от центра, — брякнул наугад Оллин.

— Федерация не имеет центра, — возразил интеллект корабля голосом строгого учителя, — принципы Федерации заключаются в равноправии нод.

— Хорошо… — Оллин помялся, — тогда ближайшая обитаемая планета за пределами Федерации.

Динамики щелкнули, что-то зашуршало, словно невидимый собеседник углубился в перелистывание справочника.

— Эрфест, шесть гиперпрыжков.

— Энергетическое обеспечение корабля?

Снова тихий шелест.

— Уровень энергетического обеспечения рассчитан на двадцать гиперпрыжков. Затем требуется дозарядка.

— Тогда цель — Эрфест, — сказал Оллин.

— Рекомендую пристегнуться, — тотчас отозвался корабль, — между пятым и шестым гиперпрыжком будет двухчасовой перелет в режиме реального времени, возможен отдых.

Оллин не стал сопротивляться. Продел руки в ремни, щелкнул на груди застежкой.

Корабль определенно готовился к первому гиперпрыжку. Корпус начал вибрировать, едва слышимый гул двигателей усилился. Колючие точки звезд на фоне черного космоса резко надвинулись, размазываясь в дрожащие линии.

«Вот и все, — подумал Оллин, — свободен».

И рассмеялся.

Он смеялся, потом смех перешел в сдавленные рыдания. Совершенно голый, в чужом кресле пилота, на чужом корабле, несущемся сквозь тысячи световых лет на неизвестную планету. На сердце было легко, как будто он только что сам обрел крылья… А потом придавило тяжелой вязкой печалью. Оттого, что никогда больше не увидит Аси, единственное близкое существо во всей вселенной.

* * *

То, что гиперпрыжки та еще дрянь, Оллин понял сразу. Состояние было паршивым: головная боль и легкая, но постоянно о себе напоминающая тошнота. Каждый прыжок — часа по два корабельного времени. Один за другим, без перерывов. И потому после пятого гиперпрыжка, когда звезды вокруг приобрели обычный вид забитых в бархат разноцветных гвоздиков, Оллин кое-как выбрался из кресла и попросту улегся на пол.

Ему хотелось пить. Он облизнул пересохшие губы, язык словно терка. В правом виске стреляло. Несмотря на то что внутри корабля поддерживалась оптимальная температура, отсутствие одежды не добавляло комфорта, это точно.

А потом Оллин вспомнил.

О том, как Аси рассказывал ему, маленькому, историю о мужчине, корабль которого разрушился в шторм, а самого его выбросило на необитаемый остров. Тогда Оллину эта история понравилась настолько, что он некоторое время воображал себя таким же потерпевшим бедствие. В конце концов, у Робинзона был Пятница, а у него, Оллина, Аси. В секторе джунглей так и остался построенный на дереве домик. Но игры хватило на месяц. А потом снова вернулось желание биться лбом в защитный купол до тех пор, пока мир вокруг не погаснет.

Все еще лежа на полу, Оллин медленно обвел взглядом кают-компанию.

Отделка дорогая. Два пухлых дивана. Дальше и ближе к люку небольшая дверца с сенсорным замком. Оллин как будто возвращался в прошлое и снова вопреки всему — рассудку, памяти — начинал чувствовать себя доисторическим Робинзоном. Только теперь он был узником не острова, но чужого корабля.

— На борту есть вода? — произнес Оллин в никуда, надеясь, что интеллект корабля отреагирует должным образом.

— Разумеется, корабль имеет запасы жизнеобеспечения экипажа, — доброжелательно откликнулся шелестящий голос.

— Дай мне воды, — попросил Оллин, — и… еды.