Избегнув чар Сократа - [4]
Самосвал! Давно, еще в седьмом классе, у него чуть крыша не поехала от этого металлоломом. Учебник шофера третьего класса заколебал его, неопытного шнурка, блеском технической мысли, осуществленной в автомобиле. Освещение, повороты, остановка на скорости, невероятная энергия бензина… Как можно это измыслить человеческой головой? Но карданы, карданы… конец света! Как раз тогда они продали старый отечественный комод на колесах и купили серого авдеича. Он рисовал детали, словно картины, в объёме, с подсветкой. И все бы ништяк, но случайно в тетрадь заглянул отец. Горный инженер, кандидат наук, он привычной рукой черканул недостающий штрих. Кир чуть не заорал от ярости, разнес в клочья оскверненную тетрадь и бесповоротно охладел к технике.
Вообще, олды… сложное дело. Ах, трудный возраст, ах, еще что-нибудь. А если его воротит от их въезда? В конце концов, это его личное дело! Матери с ее веселой небрежностью да с пирогами-пышками еще удается кое-когда пробиться в его ракушку. Отцу — никогда! Для отца у него либо грубость, либо высокомерный спор. Этим летом отец приглашал его с собой в тайгу в экспедицию. Отпад, лафа, как говорится, но Кир отказался. Батый-начальник!
Юноша подтянулся на руках и мягко сменил положение. Теперь он сидел на ветке, держась за нее обеими руками, ощущая спиной мерное покачивание ствола. Полосочки на руках побагровели.
Внизу на участке Маша выплеснула мыльную воду, направила в корыто струю из шланга. Звонко и музыкально разнеслась в воздухе встреча воды и жести.
В восьмом классе Кира опалило. Музыка! Инструмента в доме никогда не было, кроме лопаты-гитары, этого драйва на тусовках, как водится. Мать любила другую музыку и собрала превосходную фонотеку, так что Кир умел слушать. Но в восьмом классе! Что с ним случилось в восьмом классе? Озарение, золотой пожар! Он замирал на ходу, следя мелькнувший звук, он создавал систему записи, он развинчивал мелодию на части, доискиваясь «рацио»… И тогда музыка своенравно отлетала, а он отвратительно пустел, пока «в ямку не набиралась вода и не возвращалась первая свежесть».
В стремлении охватить всю музыку целиком, он ходил на все исполнения кряду и слушал, слушал до потери пульса. Но однажды грубо покинул концертный зал, взбешенный «неверным» исполнением любимого этюда. В куртке на молниях, в шапочке на самые глаза, он стоял-выстёбывался в вагоне метро, пугая пассажиров свирепостью своего фейса. Он убил бы этого лабуха, этого чмо, убил бы на месте!!
Кстати, об убийстве.
Кир осторожно поправился на ветке, чистое резкое лицо его не по-хорошему напряглось. Как чипово влипают «ребята» на экранах! Хуже младенцев! Уж он бы не лопухнулся, он по секундам просчитал бы… Но тут на скуле вспыхивает обычно брезгливый тик, и Кир поневоле расслабляется. А вот вихляться с калашом наперевес в дыму и перебежках, или теснить толпу, а в толпе девушки… вломно с таким накатом на уроках в классе.
Отлепив от сука ладони с налипшими на них желтыми чешуйками, он осмотрел свои шрамы, лизнул языком. Закрепился на ветвях коленями и локтями и стал смотреть в небо.
Гонимые высотным ветром, неслись на запад белые облака-кочки, пронзенные навылет стрелой самолетного следа. Там на просторах бушевал, надо думать, настоящий высотный ураган, властитель пятого океана. А здесь, на земле, все отзывалось хиленькими ветерками. Вот если бы сверху, прямо из облаков, свесился канат или пара гимнастических колец, он не задумался бы ни на минуту!
Случилось же вот что.
Прошлой осенью в День учителя, наскучив торжаком в зале, ребята вышли на школьный стадион. Окна домов горели вечерним пожаром, в воздухе четко отдавались удары мяча.
Он присел на край поля, чтобы завязать шнурок, как вдруг ощутил нечто ошеломительное: окружающий мир будто раскололся, стал пустотой, стал звоном, в котором мгновенно истаяло все, в том числе и он сам, в первую очередь он сам! Кто он, что означает «Кир»? Такого никогда, никогда с ним не происходило. Он помчался по этажам. В каком-то классе, на нагроможденных до потолка школьных столах, на самой верхотуре он сбился, сжался в охваченный болью комок.
Вот отпустило, залило теплом. Он лег, где сидел.
По коридору послышался перестук девичьих каблучков. Кир подтянул ноги. В класс заглянула кудрявая девушка с белой хризантемой в пушистой прическе. За ней ее подружка, и, довольные пустым помещением, они закружились под собственное пение. Никому же невдомек глянуть наверх, все балдеют на своем уровне!
Потом они уселись рядышком и поболтали о том, чего никогда не слышат мальчики. А он лежал ничком, и после их ухода долго сидел в затихающей школе.
Под Новый год, в искристом хвойном полумраке, взмокнув от волнения, он преподнес кудрявой восьмикласснице абонемент на воскресные концерты в Большой зал консерватории.
Она не пришла ни разу. Она занималась фристайлом и не пожелала оставлять своих друзей. Пустое кресло вежливо занимали. В душе начинался развал, от которого хотелось проснуться, как в детстве, в теплой комнате с желтыми морозными окнами. Но стояла неумолимая апрельская прозрачность, и луна висела такая огромная, грузная, налитая чем-то красными, что ничего не стоило бы в нее попасть.
Из «Исповеди» Михаила Бакунина царю Николаю I.«… Государь! Я кругом виноват перед Вашим Императорским Величеством… Хотел ворваться в Россию и… всё вверх дном разрушить, сжечь… Жажда простой чистой истины не угасала во мне… Стою перед Вами, как блудный, отчудившийся и развратившийся сын перед оскорблённым и гневным отцом… Государь! Я преступник великий… пусть каторжная работа будет моим наказанием…»Сколько же было до, сколько после. В том числе и «самый длинный в мире побег» из Сибири в Европу через Японию и Америку.
Помните грозовые 90-е? Как мы уцелели? Бизнес, афёры, политика со стрельбой… А любовь? А дефолт?!
Любви, любви!Женщине нужна любовь, океан любви, отовсюду, ежеминутно — тогда она цветёт, тогда у неё всё ладится.
Никто не знает, как полно, благоуханно, улыбчиво я бываю счастлива в уединении…Мысль изреченная… прости меня.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?