Избавление - [73]

Теперь у меня болело во многих местах, особенно болели руки. Но, вынырнув на поверхность и подвигав руками и ногами, я понял, что ничего себе не повредил и вполне могу плыть. Я, отдаваясь пока на волю течения, как-то отстраненно размышлял, как же это делать. Но оказалось, что я и так плыву, и размышлять над тем, что для этого требуется, уже не нужно.

Я подплыл к байдарке и, ухватившись за борт, вытащил себя настолько, насколько у меня хватило сил. Мое лицо оказалось сантиметрах в двадцати от лица Льюиса. Его глаза были закрыты, он выглядел одновременно и спящим и мертвым. Но тут он повернул голову и открыл глаза. Он посмотрел на меня долгим, серьезным взглядом, снова устало закрыл глаза и, лежа на спине, как-то обмяк. Та часть байдарки, в которой он лежал, особенно вокруг его головы, была забрызгана блевотиной, в которой я заметил остатки отбивной и всего прочего, что мы привезли из города и ели на ужин и на завтрак. Я опустился в воду и, плывя вдоль байдарки, пристал к берегу. Повернулся к Бобби:

– Это, по-твоему, первые проблески света?

– Послушай, – сказал он, – Льюису было очень плохо. В какой-то момент я даже подумал, что он умер. Ему очень крепко досталось.

– Считай, что ты уже сам мертв. Этот тип поджидал вас там, наверху, с винтовкой. Ты не сделал того, что я тебе сказал. И если бы не я, ты был бы уже мертв! Он мог застрелить тебя пятьдесят раз. Ты подставлялся ему так удобно. Он бы тебя запросто прихлопнул, потому что ты сделал все не так, как было нужно. Посмотри вот туда, наверх, посмотри, как светло, дорогуша! Посмотри на себя, на свои ручки и ножки, тебе так хотелось их лишиться! И порадуйся, что ты еще жив!..

– Послушай, – снова сказал Бобби. – Пожалуйста, послушай! Я не мог погрузить его в байдарку, пока не стало достаточно светло. Я должен был видеть, что делаю. Когда я затаскивал его в лодку, он отрубался несколько раз. Честно скажу тебе, не дай Бог кому-нибудь провести такую ночку. Я в лучше лез по скале, с тобой.

– Отлично, в следующий раз, может быть, ты так и поступишь.

– Но как тебе все-таки удалось... это сделать? Честно говоря, думал, что у тебя ничего не получится. Я думал, что никогда тебя больше не увижу. Если в я был на твоем месте, не знаю, скорее всего я бы просто смылся, если бы, конечно, удалось залезть наверх.

– Я подумывал о том, чтобы просто слинять, – ответил я, – как видишь, не сделал этого.

– Ты сделал все, как обещал, – сказал Бобби. – Но это про невозможно! В это невозможно поверить. Мы до сих пор не верим, что у тебя все вышло, как надо. Неужели я действительно вот здесь и ты здесь?.. Невероятно!

– Ну, теперь надо сделать так, чтобы всего, что произошло, времени как не было. Ничего. Весь вопрос в том: какэто сделать?

– Не знаю, – ответил Бобби. – Ты действительно думаешь, можно что-то придумать? Ты действительнов это веришь?

– Да, верю, – сказал я. – Несмотря на все, что с нами случилось, несмотря на то, что нам так крупно не повезло, мне кажется, везение теперь с нами...

– Ты убил его, да? Ты убилего?

– Да, убил. И убил бы еще раз, и еще раз. Только потолковее.

– Ты подстерег его из засады?

– Да, что-то вроде того. Я делал так, чтобы все получилось как можно лучше, я ждал его в нужном месте. И он сам пришел ко мне...

Мы пошли к искалеченному телу, распростертому на камнях; около головы лежало несколько кусочков от разбившихся вставных челюстей – он ударился о камни лицом. Мы перевернули его на спину. Лицо было в ужасном состоянии, оно выглядело много хуже, чем все остальное. Я услышал, как Бобби с шумом втянул в себя воздух. Потом я услышал, как он выпустил его из легких и сказал:

– Похоже, ты стрелял не в спину. Как это тебе...

– Я стрелял ему в грудь, – прервал его я. – Я стрелял в него, когда он стоял ко мне лицом... А я сидел на дереве.

– На дереве?

– Там полно деревьев... Знаешь, в лесу обычно много деревьев. Очень много деревьев...

– Но как...

– Он не видел меня. Может быть, увидел только после того, как я выстрелил. А может, и нет. Мне кажется, он собирался идти к тому месту, где сидел я – и тут в него попала стрела... И он начал стрелять. Он выстрелил много раз. Ты что-нибудь слышал?..

– Мне показалось, что один раз я услышал что-то вроде выстрела. Но я не уверен... я так внимательно прислушивался, что мне могло и померещиться... Нет, наверное, все-таки ничего не слышал.

– А теперь вот он тут валяется, – сказал я. – Еще один, подстреленный стрелой.

Бобби посмотрел на мой бок:

– Но он попал в тебя все-таки?

В его голосе было нечто такое, что я никак не ожидал от него услышать. Мне была приятна заботливость, которую он так неожиданно проявил.

– Дай посмотрю, что там.

Я расстегнул молнию, и комбинезон свалился с меня. Мои трусы были пропитаны кровью, ткань задубела. Кровь все еще продолжала сочиться, стекая на трусы.

– Боже, – сказал Бобби. – Выглядит так, будто тебя рубанили тесаком.

– Я упал с дерева и напоролся на свою вторую стрелу, – обронил он.

– Стоило ли ее дома точить так тщательно? Хорошо еще, что я не взял с собой стрел с наконечниками, у которых четыре режущих края.

* * *

– Ну, я тебе скажу! – заметил Бобби. – Невероятно! Этот наконечник будто специально сделан для того, чтобы вскрывать человека, как консервную банку.