Избавитель - [18]
В складках гардин и теней обрисовалось лицо Кальмана.
— Да, планы у меня несколько изменились… — Кальман слегка сдвинул гардины. Створка окна качнулась. В отражении стекла обрисовалась фигура Графини, ее бледное двоящееся лицо.
— Ты надолго?.. — спросила она.
— Я проездом… выглядишь ты неважно…
— Мне нездоровится… чувствую себя довольно скверно… — Вскинув руки, Графиня поправила волосы. Они вились, падали локонами на лицо, рассыпались по плечам. Сквозь пряди она наблюдала за Кальманом и прислушивалась к звукам фортепьяно, доносившимся откуда-то из этажей дома. Звучала одна и та же музыкальная фраза, без конца повторяющаяся. — Где ты остановился?..
— В гостинице…
— Разумеется… в каком-нибудь захудалой гостинице с пыльными пальмами и геранями в горшках… не понимаю, как ты можешь вести такую жизнь… чего-то ждать, опасаться, вздрагивать от голоса за спиной, от жеста, в ужасе, что тебя узнали, выследили… можно с ума сойти от всего этого… — Она закрыла глаза, не в силах сдержать слез. Ей вспомнился сырой и гулкий подъезд, винтовая лестница, звуки шагов, отголоски. Кальман долго не открывал ей дверь. В комнате было сумрачно. Стены сплошь завешаны желтыми, сморщенными от клея афишами. Кальман был несколько смущен ее неожиданным появлением, как-то некстати смеялся и оглядывался. Он как будто чего-то опасался. И на это у него были все основания.
Графиня не могла вспомнить, что она сказала ему, и что наговорил ей Кальман со свойственной ему истеричностью и в каком-то странном восторге.
Она ушла в слезах, а Кальман исчез из города. Появился он как всегда неожиданно на одном из ее приемов по четвергам.
— Прости… и выходи за меня замуж… — Он подался вперед, обнял ее. Она невольно отшатнулась.
— Что ты себе позволяешь… — пролепетала она. Казалось, она пребывала в нерешительности, не знала, как себя вести с ним. Она боялась обидеть его. Кальман изменился, приобрел нечто свойственное всем агентам Тайной Канцелярии. Во всех его движениях чувствовалась какая-то кошачья осторожность, и держался он с такой уверенностью, какой трудно было от него ожидать после всего того, что случилось.
— Я понимаю, тебе стыдно видеть меня, потому что у меня скверная репутация среди людей определенного рода занятий и известного круга… — Лицо у Кальмана передернулось.
— Нет, вовсе нет, но…
Ночь они провели в какой-то захудалой гостинице с пыльными пальмами и геранями в горшках. Утром она нашла на столике записку.
«Буду ближе к вечеру. Целую…»
Кальман стоял у окна боком к Графине. Лицо его было острым, злым. Графиня подумала, что вот сейчас он опять наговорит ей раздраженным тоном обидных слов и уйдет. Рассеянным, затуманенным слезами и непрошеными воспоминаниями взглядом и жестом она тронула его волосы. Прошлое все еще жило в ней, но какой-то притушенной жизнью. Внезапно, сама того не желая, она приникла к его груди и с таким покорным и кротким видом.
— Кажется, кто-то стучит… — Кальман отстранился.
Вошел грум.
— Да милый… что тебе?.. — спросила Графиня, теребя веер.
— К вам посетитель…
— Пусть подождет…
Грум вышел, прихрамывая.
— Это племянник полковника… — Графиня обмахнулась перьями веера. — Всю душу из меня вымотал… говорит, за домом следят… и кажется он прав… может быть, это как-то связано с покушением… ты что-нибудь слышал о покушении?..
— Да, что-то слышал… — Кальман улыбнулся глазами.
— Так это ты?..
— Нет, вовсе нет… а покушение довольно странное, ты не находишь?.. ведь никто не пострадал, если не считать изрешеченного пулями лимузина… — Кальман прикрыл глаза ладонью.
— Вот как… и все равно мне страшно… я боюсь за тебя… — Графиня прижалась лицом к его груди.
— Не беспокойся за меня… ничего со мной не случится… — Кальман отошел в глубь комнаты. Он был несколько смущен и растроган. Увидев висящий на спинке стула мокрый плащ, он накинул его на плечи.
— Ты уже уходишь?..
— Мне нужно идти… у меня назначена встреча с одним любопытным человеком… он недавно приехал в городе… вот перед кем я бы и в грязь упал… может быть, он и есть тот самый Избавитель, о котором говорит весь город?..
Свет фар ослепил Серафима. Он покачнулся и с трудом удержался на карнизе. Пока он приходил в себя, комната опустела. По решетке он спустился на террасу. И снова его ослепил света фар.
К дому подъехал лимузин, гремя помятыми крыльями. Замелькали тени, обегающие дом. Серафим втиснулся в нишу стены. Видеть он уже не мог, но слышал, как агенты ломились в запертую дверь…
6
Уже несколько часов Жанна и Моисей блуждали в лабиринте крутых и извилистых улочек старого города.
— Все, я дальше не пойду… фу… — Со вздохом облегчения Жанна упала на скамейку. — Это какой-то кошмар… и туфли жмут… точно кандалы…
Моисей не ответил. Он читал афишу летнего театра и думал о незнакомце, который встретился ему у дома Графини. Края афиши вздулись. Он сморгнул. С близкой к галлюцинации ясностью меж строчек мелькнуло лицо Серафима, пропало, снова всплыло.
«Неужели это был Серафим?.. нет, не мог он так измениться…» — Никак не вязалось осунувшееся лицо незнакомца, похожее на алебастровую маску, с тем лицом, которое Моисей так хорошо помнил.
Странные истории самых разных людей, детей и взрослых сплетаются в этом городе в поистине кафкианский клубок, который пытается распутать Писатель, только что потерявший свою жену…
Уважаемые читатели, искренне надеемся, что книга «История одного безумия» Юрий Александровича Трещева окажется не похожей ни на одну из уже прочитанных Вами в данном жанре. По мере приближения к апофеозу невольно замирает дух и в последствии чувствуется желание к последующему многократному чтению. Замечательно то, что параллельно с сюжетом встречаются ноты сатиры, которые сгущают изображение порой даже до нелепости, и доводят образ до крайности. Удивительно, что автор не делает никаких выводов, он радуется и огорчается, веселится и грустит, загорается и остывает вместе со своими героями.
Меня зовут Рада. Я всегда рада помочь, потому что я фиксер и решаю чужие проблемы. В школе фиксер – это почти священник или психоаналитик. Мэдисон Грэм нужно, чтобы я отправляла ей SMS от несуществующего канадского ухажера? Ребекка Льюис хочет, чтобы в школе прижилось ее новое имя – Бекки? Будет сделано. У меня всегда много работы по пятницам и понедельникам, когда людям нужна помощь. Но в остальные дни я обычно обедаю в полном одиночестве. Все боятся, что я раскрою их тайны. Меня уважают, но совершенно не любят. А самое ужасное, что я не могу решить собственные проблемы.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Переживший семейную трагедию мальчик становится подростком, нервным, недоверчивым, замкнутым. Родители давно превратились в холодных металлических рыбок, сестра устало смотрит с фотографии. Друг Ярослав ходит по проволоке, подражая знаменитому канатоходцу Карлу Валленде. Подружка Лилия навсегда покидает родной дом покачивающейся походкой Мэрилин Монро. Случайная знакомая Сто пятая решает стать закройщицей и вообще не в его вкусе, отчего же качается мир, когда она выбирает другого?
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.
Героиня романа Инна — умная, сильная, гордая и очень самостоятельная. Она, не задумываясь, бросила разбогатевшего мужа, когда он стал ей указывать, как жить, и укатила в Америку, где устроилась в библиотеку, возглавив отдел литературы на русском языке. А еще Инна занимается каратэ. Вот только на уборку дома времени нет, на личном фронте пока не везет, здание библиотеки того и гляди обрушится на головы читателей, а вдобавок Инна стала свидетельницей смерти человека, в результате случайно завладев секретной информацией, которую покойный пытался кому-то передать и которая интересует очень и очень многих… «Книга является яркой и самобытной попыткой иронического осмысления американской действительности, воспринятой глазами россиянки.