Из жизни Валерия Маслова, хоккеиста и футболиста - [40]

У Герасимова были достаточно сложные отношения с Тро­фимовым. Наверняка не обошлось без вмешательства Оксаны Николаевны. Так или иначе, но Евгения — ведущего игрока команды — Трофимов на офицера не аттестовал. Знаю, что Женя очень хотел стать тренером именно в «Динамо», но ос­тался невостребованным. Работал с женской командой по хок­кею на траве в «Спартаке». Постепенно как-то обособился, замкнулся в себе и давно не появляется даже на матчах ветера­нов. Жаль, мы-то разве виноваты?

— Зато Вячеслав Соловьев всегда был на виду...

— Да, Слава сделал хорошую карьеру. Успехами своего това­рища я всегда гордился. Он и тренером поработал, и начальни­ком. До заместителя председателя Центрального совета «Дина­мо» поднялся, несколько лет возглавлял Федерацию хоккея с мячом.

Соловьев помимо скоростных качеств выделялся редкой ра­ботоспособностью. У него было своеобразное катание. Слава словно бежал по льду, не используя накат, но догнать его никто не мог. В молодые годы Соловьеву, возможно, не хватало кон­центрации в игре. Бывало, что он оказывался один на один с вратарем, обводил его и бил мимо пустых ворот. Со временем стал играть строже, а годам к тридцати обрел такую уверен­ность, что вышел на первые роли и в «Динамо», и в сборной.

Соловьев был не жадным до мяча. Мне всегда казалось, что голевой пас доставляет ему больше радости, чем забитый гол. Вспомнить хотя бы тот, что он отдал мне в матче со шведами на чемпионате мира в 1973-м, когда мы 1:0 выиграли. Мог бить сам, но сделал такую передачу, с которой любой бы забил. В Москве дело было, болельщики аплодировали, у нас в этом толк знают...

— Скромничаете. Тот матч проходил в оттепель, и забить было нелегко. Георгий Канарейкин мне рассказывал, что также имел стопроцентный момент, но не использовал — мяч застрял в крошеве льда.

— Может, он и прав, но я хотел подчеркнуть, как тонко Слава Соловьев в той ситуации сыграл.

— Многие вспоминают матч со свердловским СКА в сезоне 1975 года, когда динамовцы разгромили в Москве чемпионов страны 9:0! Соловьев тогда съел Николая Дуракова, что называется, с по­трохами...

— Этот матч стал, конечно, для нас знаменательным, но нужно отметить, что свердловчане уже начали сдавать. Левого крайнего Александра Измоденова, помню, перевели в защиту. Дуракову незадолго до того сорок исполнилось. Соловьев с ним, кстати, всегда успешно справлялся. В персональной опеке он, если поручалось «разменяться», был большим специалис­том. Коля же, спору нет, хоккеист был сильный, но очень уж его пресса вознесла — лучшим игроком XX века признали...

— У вас другое мнение?

— Я считаю, что правильно поступили «шайбисты», назвав Владислава Третьяка. Как можно определить, кто был лучше — Бобров, Харламов или Мальцев?

— Видеть Боброва в игре вам доводшюсь?

— Конечно, и не только видеть. Раз как-то мы с Папугиным в одной команде с ним в русский хоккей сыграли. Какой-то праздничный матч проводился на стадиончике «Динамо-Ш», что за больницей МПС на Волоколамском шоссе. Играли на рыхлом льду, нам тяжело было, что уж о Боброве говорить. Па­пугин мне шепнул, что надо бы помочь Всеволоду Михайлови­чу забить. Сказано — сделано.

Но сравнивать игру Боброва с хоккеистами следующих по­колений, не возьмусь. Если между Харламовым и Мальцевым выбирать, проголосовал бы за своего бывшего одноклубника. В лучшие сезоны Саше Мальцеву, что по мысли, что по исполне­нию равных на площадке не было. При этом, заметьте, в «Ди­намо» партнеры по звену под его уровень не подходили. Вот что значит игровое мышление, Мальцев ведь и в футбол хоро­шо играл...

— Стало быть, в хоккее с мячом лучшим следова/Ю признать Анатолия Мельникова ?

— Совершенно верно. Не только за вратарское мастерство, но и за цельность натуры. По отношению тренировочному процессу, соблюдению спортивного режима Анатолий Георгие­вич был настоящим профессионалом. Он закончил выступать в 40 лет, хотя мог еще несколько сезонов поиграть. Трофимов поторопил его с уходом, хотел, видимо, побыстрее надежного помощника в сборной получить.

Другого вратаря такого класса пока не видно, хотя многим мастерства было не занимать. Назову Юрия Школьного, Вик­тора Громакова, Юрия Шальнова, Александра Тенякова, Сер­гея Лазарева. Этот ряд можно продолжить, упомянув и более молодых, но до уровня Мельникова никто так и не дотянулся.

Всегда с удовольствием вспоминаю, как каждое утро Толя делал зарядку минут на сорок, а различные упражнения на гиб­кость выполнял, не слезая с постели. Кое-кто над ним посмеи­вался, но я всегда относился с уважением.

— Не было ли перебора в его истовости? Рассказывают, что перед игрой он обязательно шнурки гладил...

— Это, конечно, причуда, но так он понимал служение делу. Мелочей в этом для него не существовало. Мельников и над перчатками вратарскими колдовал постоянно. То клеем пробо­вал намазывать, то губки какие-то наклеивал, чтобы силу сцеп­ления увеличить. Тоже случались комические ситуации. Вводит он как-то мяч в игру, а на перчатках клей. Толя размахивается, бросает, и смотрит, как будет атака развиваться, а игроки в не­доумении — мяча-то нет. Оказалось, он к его перчатке при­лип...