Из жизни начальника разведки - [13]
— Да-а, — тянет председатель, — что-то делать надо… Как настроения в разведке?
Настроения в разведке Крючкову прекрасно известны, может быть, даже лучше, чем ее начальнику. Кратко докладываю, что народ обеспокоен, рассчитывает на решительные действия руководства, хотя вера в Горбачева стремительно тает. Дисциплину в коллективе поддерживаем, но…
— Вы сами знаете, случаи предательства могут быть еще.
В трубке слышен отдаленный переливчатый сигнал прямого телефона Горбачев — Крючков.
— Михаил Сергеевич звонит. Пока!
Крючков никогда не допускает ни одного слова, которое можно было бы истолковать как проявление нелояльности в отношении Горбачева. И тем не менее мне кажется, что он начал разочаровываться в нашем лидере. Какие силы давят на Горбачева, меж какими огнями лавирует Крючков, какие многослойные интриги плетутся в Кремле и на Старой площади — можно только догадываться. Это высшие сферы, там играют без правил.
Время к обеду. Реже звонят телефоны, люди потянулись в столовые. Взглянем на газеты, они стали злее, скандальнее и легковеснее.
Только что прошел очередной пленум ЦК КПСС. Я был там в числе приглашенных, слушал раздраженных и растерянных людей, видел обозленное лицо генерального секретаря. С докладом выступал Ивашко, неведомо за какие достоинства возведенный в ранг заместителя генсека в критический для партии час. Неужели он воплощает идею гуманного и демократического социализма? А может быть, именно его имел в виду Горбачев, сказав недавно: «Быть сегодня коммунистом означает прежде всего быть последовательным демократом, ставя превыше всего ценности общечеловеческие». Эта фраза запомнилась намертво и преследует меня к месту и не к месту.
Так что же поведал пленуму, стране и миру Ивашко? Вот что: «Температура нашего давно и серьезно больного общества достигла критической отметки. Сокращаются объемы производства, идет цепная реакция распада хозяйственных связей, ухудшается дисциплина. Тотальный дефицит, спекуляция, рост цен изо дня в день отравляют существование советских людей… Наглеет преступный мир, терроризирующий население. Не затихают очаги межнациональных распрей и конфликтов. Продолжается поляризация политических сил, активизируются антисоциалистические течения, множатся попытки оттеснить КПСС на задворки общественной жизни. В общественное сознание настойчиво внедряется «образ врага» в лице КПСС. Все это в совокупности накалило социальную напряженность до опасных пределов». Помечаю этот пассаж зелеными чернилами. Машинистка перенесет его на плотную карточку, и он пойдет в мой личный архив. Вот такие дела, а мы еще думаем произвести на Михаила Сергеевича впечатление письмом какого-то нелегала. Горбачев кое-кому жалуется на нехватку информации. Что ему еще нужно: огненные знаки на стене? хвостатую комету? или Буш должен сказать: «Что-то неладно в вашем королевстве, дорогой Майкл», чтобы он очнулся?
«Правду» читать неинтересно. Она напоминает курицу с отрубленной головой: мечется, панически хлопает крыльями и — о, русское чудо! — истерически кудахчет. Всеобщая и дружная потеря равновесия, кого куда несет! «Демократическую» прессу продолжает негласно контролировать ближайший сподвижник президента академик (кстати, где его научные труды?) Александр Николаевич Яковлев. Здесь голоса громче, хор дружнее. «Московские новости», «Огонек» брызжут ядом, разоблачая коммунистов, коммунизм, «проклятые черные десятилетия», взахлеб разоблачают КГБ, льют лицемерную слезу о наказанных предателях, носятся с ренегатами, как черт с писаной торбой. Гордиевский, Карпович, Калугин, Королев — вот они, истинные герои… Просматриваю «Геральд трибюн», «Тайм», «Ньюс-уик» — и там мелькают имена тех же героев и те же разоблачения, но тон публикаций более сух и деловит. Журналисты на Западе лучше зарабатывают и спокойнее смотрят в будущее.
Вспыхивает огонек на пульте прямой связи. Хренов: «Доклад готов. Может Михаил Аркадьевич зайти?» — «Да, пожалуйста».
Информаторы докладывают материалы, которые должны пойти за подписью начальника разведки председателю, а от него президенту, премьеру, министрам трижды в день. Срочные сообщения докладываются немедленно. С утренним докладом и документами особой важности приходит начальник Управления «РИ», в других случаях — его заместители. Этот порядок складывался годами и редко нарушается. Если начальник ПГУ находится в своем кабинете на Лубянке, в положенное время документы представляются ему там. Поток информации не иссякает.
Михаил Аркадьевич Михайлов молод, скромен. Он недавно занял руководящий пост в управлении и еще не вполне к нему привык. Михайлов долго специализировался на странах Восточной Европы и, без преувеличения, стал выдающимся экспертом по этому региону. Сейчас он осваивает более широкую проблематику. Это надо делать поскорее, ибо, видимо, ему придется занять место Хренова.
Справка по разоруженческим проблемам для председателя.
— Отправьте ее нарочным, она должна быть у Владимира Александровича после обеда. И вот еще что надо сделать не мешкая: поручите проработать экономическую сторону разоружения и конверсии. У меня такое впечатление, что экономика затрещит от разоруженческих расходов, а наша сторона берет на себя обязательства, даже не задумываясь, во что это обойдется.
История, к сожалению, всегда остается орудием политики дня сегодняшнего, и тот, кто владеет прошлым, распоряжается и настоящим, и будущим. Но время неумолимо. Канет в прошлое и нынешняя Третья великая русская смута с ее неразберихой, разрухой, временными вождями и вековечными проблемами, с ее кровопролитными войнами, катастрофами, путчами и заговорами. Великая смута уйдет в прошлое, но по неизменному закону истории будет незримо присутствовать в жизни всех грядущих поколений русских людей так, как присутствует сейчас.
Генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин за 29 лет службы прошел путь от оперуполномоченного до начальника советской внешней разведки. Он был очевидцем губительной «перестройки». Эта книга стала итогом длительного, вдумчивого размышления об особенностях профессии разведчика вообще и советского в частности, о сути разведки как таковой, не сегодня и не вчера. Книга писалась автором всю жизнь. В ней нашли место дневниковые записи, зарисовки из путевых блокнотов о Пакистане, Индии, Иране, Афганистане.
О советской разведке написано очень много, но больше неправды и «разоблачений» злодейской «Руки Москвы». Книга Леонида Шебаршина, долгие годы возглавлявшего внешнюю разведку КГБ, правдиво рассказывает о невероятно сложной, трудной работе людей невидимого фронта, которые всегда думали о благе своей страны.Книга написана эмоционально — читатель вместе с автором будет переживать трагические события осени 1991 года, когда не удалось сохранить рушащуюся великую державу.
В марте 2015 года отмечается 80-я годовщина со дня рождения последнего начальника внешней разведки КГБ СССР Леонида Владимировича Шебаршина. Эта памятная дата совпала с другой – в том же месяце тридцать лет назад Михаил Горбачев встал во главе Советского Союза и началась так называемая «перестройка».Л.В. Шебаршин был очевидцем этой губительной «перестройки» – в своей книге он пишет о том, в каких условиях приходилось тогда работать сотрудникам Госбезопасности СССР. Темы вербовочной работы, связей с зарубежной агентурой, добывания информации, «нелегальной» разведки раскрываются на фоне кризиса власти и общества, затронувшего и разведку.Много лет прошло с тех пор.
Леонид Владимирович Шебаршин был профессиональным разведчиком, офицером, человеком гибкого склада ума. Возможно, поэтому он стал настоящим философом, который внимательно наблюдал за жизнью и смешно ее комментировал. Актуальные и остроумные афоризмы Леонида Шебаршина интересны уже тем, что их автор долгие годы возглавлял внешнюю разведку КГБ СССР. Традиции отца в наше время продолжает и его сын – дипломат Алексей Шебаршин. В его яркой прозе можно найти неожиданные ответы на такие вопросы: как контрразведчику отличить японского агента от китайского или как шпионки Бангладеш мимикрируют под азербайджанских торговцев фруктами.
В книге воспоминаний последнего начальника внешней разведки КГБ СССР Л.В. Шебаршина воссозданы события, предшествующие развалу Советского Союза, а также те несколько дней «августовского путча» 1991 года, ставшие переломными в судьбе великой страны. Темы вербовочной работы, связей с зарубежной агентурой, добывания информации, «нелегальной» разведки раскрываются на фоне кризиса власти и общества, затронувшего и разведку.Более 30 лет прошло со времени развала СССР. Кто-то из нас сумел полностью адаптироваться к новым реалиям.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».