Из жизни императрицы Цыси, 1835–1908 - [34]

— Я уже освободила для тебя комнату,— продолжала она, повернувшись к молодой императрице.— Будешь жить со мной. На свете еще много приятного, зачем ссориться с другими из-за какого-то червяка! — И старуха, вся пылая от ярости, повела императрицу за собой».

С тех пор Цыси особенно невзлюбила Гуансюя и Бао Чжэнь, что имело далеко идущие последствия. Но глубинные причины этого заключались, конечно, не в личных делах императора. Главным для Цыси всегда было стремление к власти, причем безграничной власти, а племянник и его наложница осмелились досаждать всемогущей правительнице. Кроме того, Цыси понимала, что, уступив Гуансюю в малом, ей придется затем уступать ему и в более крупных вещах, но это было для нее уже абсолютно неприемлемо.

ВО ВРЕМЯ ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОЙНЫ

Авторы, склонные оправдывать Цыси, чаще всего не отрицают ее деспотизма, но изображают ее некоей сильной личностью, необходимой Китаю как воздух. Ей приписываются если не военные победы (таковых просто не было), то по крайней мере мудрая политика, единственно возможная в тех сложных условиях. Между тем во время японо-китайской войны 1894–1895 годов, явившейся очередным шагом к расчленению страны, Цыси вела не столько мудрую, сколько соглашательскую политику, что явилось одной из причин поражения Китая. Кроме того, она предлагала не воевать самим, а схитрить и использовать Россию для усмирения Японии.

План Цыси не удался, но это в общем мало тревожило ее. Гораздо больше она была занята своим шестидесятилетием, которое собиралась отмечать в разгар войны с Японией. Как сообщает Юй Жунлин, «день рождения Цыси праздновался целую неделю. Два первых дня все ходили в обычном платье, накануне „долголетия“ надевали расшитые халаты, а вечером того же дня — халаты с драконами и шли на ужин во Дворец радости. Гуансюй ужинал вместе со вдовствующей императрицей, но после еды уходил и не смотрел спектакль, как остальные.

В день, осчастливленный рождением Цыси, все вставали чуть позже шести утра, надевали халаты с драконами (замужние женщины — еще и расшитые безрукавки), увешивали себя драгоценностями, лентами, кисточками и так далее.

В этот день Цыси не устраивала аудиенции, а, приняв обычные пожелания доброго утра, отправлялась в паланкине ко Дворцу гуманности и долголетия принимать праздничные поздравления. Во дворе этого дворца ее встречал Гуансюй — тоже в халате с драконами и в парадной шапке, украшенной тремя жемчужинами. Руководя целой армией князей и сановников, он опускался на колени перед Цыси. Затем император продолжал свои поклоны внутри дворца, а князья и сановники оставались кланяться во дворе.

Из Дворца гуманности и долголетия старуха возвращалась в Зал радости и долголетия, где императрица и мы встречали ее троекратным коленопреклонением и девятью земными поклонами. Евнухи вручали каждой из нас по жуи, которые мы, опять же стоя на коленях и держа толстый конец в правой руке, а тонкий — в левой, поднимали на уровень лба и преподносили вдовствующей императрице. Вернее, мы передавали жуи лишь главноуправляющему Ли Ляньину и его помощнику Цуй Юйгую, которые возвращали их рядовым евнухам.

После этой церемонии Цыси переодевалась в обычное платье и отправлялась смотреть спектакль. Гуансюй по-прежнему ел вместе с ней, но спектаклей почти не смотрел».

Следует отметить, что здесь речь идет об обычном дне рождения императрицы, а не о круглых датах, которые Цыси праздновала с необыкновенной помпезностью. Правда, в период войны императрице из «патриотических соображений» пришлось отказаться от праздника, однако едва был заключен Симоносекский мирный договор, как ее клеврет Жун Лу обратился к ней с нижайшей просьбой переехать в только что отстроенный Парк согласия и отпраздновать шестидесятилетие. Вызвав Гуансюя, Цыси заявила, будто она против расточительных торжеств в то время, когда Китай только что потерпел поражение от крохотной Японии, но при этом она так выразительно смотрела на императора, что празднество, конечно, состоялось.

Парк согласия (Ихэюань) — это роскошный летний дворец, построенный для императрицы вместо Парка радости и света (Юаньминюань), который ей так и не дали восстановить. Цыси с лихвой наверстала упущенное; строительство Парка согласия стоило примерно тридцать миллионов лянов, кроме того, его многократно достраивали и перестраивали, на что уходило около полутора миллионов ежегодно. А когда там жила вдовствующая императрица, содержание дворца обходилось в десять тысяч лянов ежедневно. Во время празднования шестидесятилетия Цыси всем крупным чиновникам было предложено пожертвовать в ее честь ни больше ни меньше как четверть жалованья. Стоимость преподнесенных подарков составила несколько миллионов лянов.

Но средства для развлечений императрицы складывались не только из подарков и казны. В период между франко-китайской и японо-китайской войнами Цыси не постеснялась присвоить себе даже деньги, отпущенные для военно-морского флота: «Уже в 1888 году ассигнованные адмиралтейству на закупку судов за границей средства были с согласия главы адмиралтейства великого князя Чуня переданы на строительство загородного летнего дворца». Возле озера в придворном парке вырос «павильон из белоснежного мрамора в форме пришвартованного к берегу колесного парохода, напоминающего о происхождении средств, на которые был построен дворцовый ансамбль Цыси». А в 1893 году адмиралтейство и вовсе упразднили «за ненадобностью». Нельзя сказать, чтобы поступки императрицы и ее фаворитов не встречали никакого отпора со стороны окружающих. Так, «после первых тяжелых поражений цинских войск в Корее и Маньчжурии императору Гуан-сюю стало ясно, что утверждения столичных сановников о богатейших арсеналах и неприступных крепостях служили лишь прикрытием для воровства и взяточничества, что из-за границы в Китай поступали недоброкачественное оружие и боеприпасы. Он не замедлил обрушиться на Ли Хунчжана, который, по словам русского посланника А. П. Кассини, „не пренебрегал никакими средствами для округления своего и без того громадного состояния“. Однако шестидесятилетняя Цыси, которая 29 сентября 1894 года фактически вновь взяла в свои руки государственное правление... издала хвалебный указ о заслугах Ли Хунчжана, чтобы смягчить указ императора Гуансюя о его отставке».