Из жизни Дмитрия Сулина - [13]

Он заказал мясной салат, лангет, кофе.

— Что будем пить? — спросила официантка.

Он спросил сухого. Официантка оскорбилась. Были дешевые фиолетовые вина, которыми когда-то травили королей, были многозвездные коньяки, тягучие ликеры, водка, но сухого вина не было.

Дмитрий остановился на «Экстре». Заказ принесли довольно быстро. Сулин выпил, содрогнулся и быстро заработал вилкой, углубляясь в салатный террикон. Теплые волны побежали по телу, изгоняя скованность. Он снова был молод, уверен в себе, и его самолет в будущее только выруливал на взлетную полосу. В какой-то миг возникла Алиса, но Сулин залил ее образ второй рюмкой, и Алиса тут же растворилась.

Он откинулся в кресле и, снисходительно поглядывая вокруг, принялся изучать публику.

Юноша, похожий на дьячка, блаженно улыбался и кричал: «Чуваки! Без кайфа нет лайфа!»

Четыре девицы тянули портвейн и молча смотрели друг на друга. Немолодая чета сидела за столом, уставленным едой.

— Чтоб все съел! — шипела жена, не сводя с мужа яростных глаз. — Заказал, так жри, кофе-гляссе ему надо!

Муж неторопливо пережевывал пищу, не поднимая головы.

За длинным столом в углу, где игралась свадьба, нестройно голосили «Горько!». Невеста должна была скоро родить и потому целовалась сидя.

Мелькали разгоряченные лица, разинутые рты, подмигивающие глаза, куда-то поминутно бегали хихикающие девочки. Дым курился над столиками, точно десятки маленьких вулканов были расставлены в зале. Звуки бились в огромную люстру, и она начинала вращаться. Музыканты в полосатых рубашках настраивали инструменты, будоража публику…

Сулин, охмелевший от шума и водки, возился с лангетом, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он прекратил жевать и поднял голову, словно встревоженный олень.

Прямо напротив него, через столик, сидела полная женщина лет тридцати пяти в черном платье с красной розой. Она пила вино небольшими глотками и смотрела на Дмитрия, загадочно улыбаясь. Он обернулся, желая убедиться, что улыбка предназначена именно ему. Сомнения отпали — женщина смотрела на него.

«Это интересно, — подумал Сулин, испытывая волнение. — Это интересно…»

Рядом с Красной Розой сидела худенькая, некрасивая женщина, по-видимому, подруга. Ее морщинистое личико подчеркивало фламандский румянец Розы.

Неожиданно подошла официантка.

— Будем рассчитываться? — спросила она.

— Будем продолжать! — молодцевато ответил Сулин. — Еще сто пятьдесят и салатик.

На сцене запела труба, и «Маленький цветок» призвал публику к танцам. Кавалеры, глотая на ходу непрожеванную пищу, бросились разбирать дам.

Проворный толстячок подскочил к Красной Розе, но она отказала ему, продолжая смотреть на Сулина. Толстячок не обиделся и повел в круг ее некрасивую подругу.

«Отказала! — ликуя отметил Дмитрий. — Пора!»

Он пригласил ее, она засмеялась и поплыла к сцене, где млели задумчивые пары. Для начала Сулин хотел держаться на расстоянии, но их сжали так, что невозможно было пошевелиться.

«Хорошо, черт побери! — подумал Дмитрий, дыша с перебоями. — Господи, как хорошо…»

Через два танца он уже знал, что ее зовут Любой, работает товароведом, с мужем разошлась, сыну девять лет.

— А вы? — лениво улыбалась Люба. — А вы кто?

У нее было два серебряных зуба. Сулин видел в них свое отражение, уродливое, как в никелированном чайнике.

— А вы? — повторяла Люба. — А вы кто?

Он не стал врать, рассказал о себе. Она понимающе вздохнула и прижалась еще крепче. Вечер набирал обороты.

Некрасивая Таисия, Любина подруга, скучала. Толстячок то исчезал в поисках прекрасного, то возвращался. Сулин не метался, оставаясь верным своей новой знакомой. Голова товароведа лежала на его плече, он осторожно перебирал ногами, чтобы не спугнуть счастье.

«Так стоят лошади, — почему-то подумал Дмитрий. — Влюбленные лошади на ночном лугу…»

Перед закрытием ресторана Сулин и толстячок уже сидели за одним столиком с подругами. Фамилия толстячка была Здойченко. Он приехал в командировку и не терял времени. Он подмигивал Дмитрию и кричал:

— Шерше ля фам!

— Шерше, — отвечал Сулин и небрежно заказывал бутылку шампанского.

Ближе к полуночи, выпив на посошок, все четверо покинули ресторан. Сулин, очарованный звездами, предложил погулять.

— Вот приедем на место, — сказала некрасивая Таисия, — тогда и погуляем.

С полчаса они тряслись в длинном, как вагон, автобусе. Оставив позади шумные городские кварталы, долго ехали мимо складов и заводских корпусов. Вышли на конечной остановке. Места Сулину были незнакомы. Справа темнел лес, слева тянулись избушки, ждущие сноса. Вдали переливался огнями, точно стоящий на рейде пароход, новый микрорайон.

Где-то нехотя лаяли псы, отрабатывая дневной паек. Крепко держась за белый локоть товароведа, Дмитрий шел по темной планете, полный сладких предчувствий.

— И зачем это мужья женам изменяют? — игриво спрашивала Люба. — И чего им не хватает?

— Без женщин жить нельзя на свете… — не щадя горла, заливался где-то во тьме Здойченко.

Звонко смеялась счастливая Таисия.

— Вот вам и ответ, — улыбнулся Сулин.

Люба вдруг раскинула руки и страстно пропела: «Что по ночам так мучила меня!». Дмитрий понял, что требуется ответный гейзер чувств. Он прижал к груди воображаемую гитару и тонким голосом промурлыкал: