Из света во тьму - [17]

Я слушала, не сводя взгляда с говорящего, ощущая, как меня начинает колотить крупной дрожью. Офицер оглянулся на меня, ожидая, захочу ли что-то спросить, но я молчала, и он продолжил сам:

– А ты-то что на дороге делал?

– Послали меня к его светлости герцогу Амальскому. Просить помощи, ибо нет житья уже и сил нет терпеть такое.

– Как тебя зовут? – Я, переборов подступивший к горлу комок, наконец смогла заговорить.

Мужик тут же, словно по команде, уткнулся взглядом в деревянный борт повозки:

– Паэн, ваше высочество.

– Ты молодец, Паэн. Мы наведем порядок в герцогстве и накажем тех, кто учинил разбой в твоей деревне.

– Спасибо, ваше высочество…

Кивнув офицеру на прощанье, я направила Гаратэ в сторону и, уже когда он шел через пропускавших его солдат, бросила последний взгляд на сидевшего в повозке.

Он не поверил ни единому моему слову, даже не надеялся, что мы действительно сможем что-то сделать, и единственное, чему он был рад, так это тому, что остался жив.

Зло сжав поводья, я едва сдержалась от того, чтобы пришпорить коня: Гаратэ не стал бы церемониться с идущими рядом солдатами, а этого мне точно не нужно было.

Вернувшись в голову колонны, я переглянулась с Харакашем. Тот сразу понял, что дело – дрянь, но расспрашивать не стал, очевидно, решив оставить это до следующего офицерского сбора.

Спустя шесть часов мы достигли деревни.

Кохша представляла собой чудовищное зрелище. Остатки амбара исходили тяжелым черным дымом, воняющим горелой плотью так, что даже несущий его в противоположную от нас сторону ветер не мог избавить от запаха полностью. По дворам бродили женщины, перемазаные копотью, с лицами, искаженными горем и отчаянием. На центральной площади, залитой впитавшейся в мерзлую землю кровью, лежали в два ряда завернутые в тканое полотно тела.

При виде входящей в деревню армии все замерло, словно на стоп-кадре, а потом снова ожило – женщины бросились в дома. Ставни закрывались, двери захлопывались изнутри, кажется, даже заставлялись чем-то тяжелым. До моего уха донесся тоненький плач в одном из домов, двери которого остались открытыми, и я, спрыгнув с седла, пошла на звук, пока Бернард взывал к разуму спрятавшихся в домах жителей, а потом, видя нулевую реакцию в ответ, приказал привести Паэна, чтобы он подтвердил нашу доброжелательность.

Скрипнул под ногами деревянный пол, я пригнулась, чтобы не удариться о косяк головой, глаза медленно привыкали к полумраку сеней, в которых я оказалась. Через мгновение я увидела какую-то возню в дальнем от себя углу и, присмотревшись, поняла, что там, обнимая что-то похожее на большой овчинный тулуп, сидит мальчишка не старше десяти лет.

– Эй, привет. Не бойся, я тебя не обижу… – Я протянула к нему пустые руки, пусть и закованные в латные перчатки, и замерла.

В руке мальчишка сжимал нож, а тулуп внезапно поднял голову, оскалив клыки. Впрочем, голову собака долго не продержала, я заметила, что под животным натекла уже здоровенная лужа крови, очевидно, пес держался из последних сил. Нож в детской руке дрожал, но лицо у мальчика было решительное, и я поняла, что он действительно попытается им воспользоваться. На ум сразу пришла история Альвина, и я опустилась на одно колено и медленно сняла шлем, положив его на пол рядом с собой.

– Посмотри на меня. Я не причиню тебе вреда, меня зовут Эвелин, я – ваша принцесса, я прибыла сюда, чтобы помочь.

– Кому?! – Голос мальчишки сорвался, пес попытался встать, дергая лапами, но не смог и лишь тихо, обреченно заскулил.

Я почувствовала, как в горле одномоментно пересохло.

– Вам. Тебе. Пожалуйста, поверь мне. – Я снова протянула руку ладонью вверх. Пес на мое движение уже не реагировал, его глаза закатились и закрылись.

Нож опустился.

– Они забрали папку. А Черныш укусил одного, и его прямо в бок… – Мальчик посмотрел на лежащего поперек него мертвого пса, обнял порывисто и крепко, а потом аккуратно сдвинул его голову со своих ног и встал. – Ты убьешь их? – Он смотрел на меня исподлобья. Перемазанный собачьей кровью, с дорожками слез, прочерченных на чумазом лице.

Я медленно кивнула.

Кого-нибудь мы так или иначе убьем. Знать бы только, того ли…

Подобрав с пола шлем, я положила руку на плечо мальчика и вывела его из дома, прикрыв за собой дверь. Пришло время поговорить с местными жителями.

Глава 4 …и вынужденных признаниях

Перепоручив найденного мальчишку оказавшемуся рядом солдату с наказом отвести к обозу и проследить, чтоб накормили и обогрели, я с досадой заметила, что измазала латную перчатку и наколенник в крови – в темноте не увидела, что кровь была и на деревянном полу, а на перчатке она наверняка с плеча парня.

Подобрав с земли горсть снега и шоркая им по ладони, я пошла к стоящим в центре деревни Бернарду, Харакашу, смущенному и явно не знающему, куда себя девать, Паэну и паре деревенских женщин, державшихся на почтительном от мужчин расстоянии.

Покрутив головой, я заметила и Ханса, что стоял возле обернутых в саван тел и, судя по всему, совершал какой-то похоронный ритуал. Любопытство подмывало подойти и послушать, но с комтуром пересекаться мне хотелось меньше всего, да и собравшиеся в центре площади явно ждали меня – в конце концов, кого еще им ожидать?