Из соседей... в молодожены? - [34]

Шейн молча надулся.

— Теперь отнесите щенков внутрь, — сказала женщина. — Пора идти домой, чтобы вы успели принять ванну перед сном.

— Не хочу в ванну, — сказал Шейн.

— Я знаю, потому что ты четырехлетний мальчик и грязь – это твой лучший друг, но все равно тебе придется принять ванну.

Шейн покачал головой.

— Куинн – мой лучший друг, и Финниган и Фредерик.

— Тогда ты должен быть не против избавиться от грязи,— сухо сказала Джорджия, а Мэтт старался не рассмеяться над торжественным заявлением мальчика.

Куинн встал, постаравшись не потревожить спящего на руках щенка.

— Это нормально, — сказал он своему брату. — Мы можем завтра вернуться и увидеть щенков. Доктор Мэтт так сказал.

— Я сказал, если разрешит ваша мама, — быстро вставил мужчина, прежде чем Джорджии снова пришлось бы напомнить своим сыновьям о назначении врача и маминых правилах.

Шейн умоляюще посмотрел на нее.

— Можно, мама?

— Мы подумаем об этом завтра.

Нижняя губа Куинна задергалась.

— Но если это неприемлемо, я могу сказать «нет» сейчас, — предложила она.

Мэтт не мог не восхититься скоростью, с которой мальчик втянул губу обратно, так что она была снова в нормальном положении, прежде чем Джорджия даже закончила говорить.

— Я думаю, что тогда это допустимо? — подсказала она.

Оба мальчика кивнули, пока несли щенков в дом.

Джорджия подождала, пока они не ушли за пределы слышимости, прежде чем сказала.

— Похоже, мы увидим тебя завтра.

— Я уже жду этого с нетерпением.

Мэтт остался на крыльце и наблюдал, как они возвращались обратно в свой дом, и желал, чтобы могли остаться. Не просто ненадолго, а может даже навсегда. Так или иначе, за последние несколько недель, он влюбился в Джорджию и ее троих восхитительных детей.

Мужчина поморщился, поскольку крошечный когти надавили на его босые ноги. Он посмотрел вниз, чтобы увидеть, как Финниган, или это Фредерик, пытался взобраться по ноге, тем самым выпрашивая немного внимания. Мэтт поднял щенка и засунул его под руку. И сразу же, как он это сделал, появился его брат.

Как только Мэтт вступил в дом с щенками на руках, то обрадовался тому факту, что сегодня вечером не будет в полном одиночестве.

* * *

Джорджия почти не спала той ночью, и даже не могла винить Пиппу, потому что ее девочка спала уже почти пять часов подряд. К сожалению, даже в то время как Пиппа спала, Джорджия ворочалась, думая о Мэтте Гаррете. Желая Мэтта Гаррета.

Она не понимала, почему ее гормоны разыгрались, особенно к тому, кто не был ее мужем. Джорджия была не уверена, что с этим делать, или, может быть, не хотела что-либо делать.

Мэтт разжигал ее намеренно, в этом она не сомневалась. Со стороны в течение всего вечера его обращение с ней было осмотрительным. Он, конечно, не сделал ничего очевидного или неуместного. Но когда Мэтт пригласил ее к столу, то положил руку на ее спину. Когда мужчина сидел в собственном кресле, то позволил своему колену касаться ее ноги. Когда хотел привлечь ее внимание, то прикасался к ней рукой. И каждое прикосновение, каким бы кратким или случайным оно не было, заставляло ее пульс ускоряться, а тело жаждать.

Джорджия не знала, был ли ее ответ только из-за соседа или просто признаком того, что она была одна очень долго. Женщина подозревала, что это было определенно из-за Мэтта, потому что никто раньше, да и в браке, никогда не затрагивал ее таким путем, как это делал он, и у нее не было идей, что с этим делать.

Она могла бы переспать с ним. Что, казалось, самым очевидным и простым ответом. «Если вас мучил зуд, почешите», — любила говорить Шарлотта. Но Джорджия и ее мать часто имели разные мнения.

И у Джорджии было много причин не связываться с Мэттом, одна из них: он был ее соседом. Если бы они переспали, и ничего из этого не вышло бы, то им все равно пришлось бы жить по соседству.

Но основное внимание было уделено ее детям. Мало того, что их присутствие усложняло ситуацию и уменьшало вероятность нахождения одной в любое время, она должна была рассмотреть, как любой вид романтических отношений затронет их. Джорджия не сомневалась, что Куинн и Шейн выступили бы за отношения между их матерью и «доктором Мэттом», потому что они любили болтать с ним. Но если бы это не сработало, насколько трудно было бы для них потерять эту связь? Они были опустошены смертью Филиппа. В течение многих недель после похорон они мучились кошмарами, и в течение еще нескольких месяцев, они часто ночью будили Джорджию только чтобы удостовериться, что она тоже не умерла. Они очень привыкли к Мэтту, и Джорджия не могла вообразить, что другая потеря сделала бы с ними. И поэтому она не знала, стоит ли позволить себе рискнуть возможностью начала отношений, что могло бы тоже закончиться горем, как для ее детей, так и для нее.

Но что если все действительно получится?

Джорджия была не уверена, что готова рассмотреть эту возможность, не хотела заглядывать вперед слишком далеко. Она не хотела отношений, даже, если все больше и больше испытывала желание исследовать химию между ними.

Что касается того, чего Мэтт хотел... Джорджия была не очень уверена. Мужчина признался, что его влекло к ней, таким образом, она была вполне уверена, он согласился с сексуальной частью. Просто не знала того, чего хотел Мэтт кроме этого.