Из собрания детективов «Радуги». Том 1. - [14]

— Ни ту, ни другую, пожалуй.

— Ну а все-таки, о какой противозаконной деятельности могла бы идти речь? Скот здесь часто крадут?

— Очень редко.

— Тогда, может быть, незаконная добыча золота? Если преступники переправляли золото через горы в укромную бухту на побережье, а оттуда — в какой-нибудь азиатский порт, они могли выручить за него гораздо больше, чем обычно. Вспомните глину на ботинках Стенхауза. Я думаю, она из какой-то шахты… Ага, вот и ферма!

— Ред-Крик, — объявил Ирвин. — Первая из ферм, упомянутая в дневнике.

Навстречу им выбежали собаки. Козы, пасшиеся на берегу широкого ручья с несколькими запрудами, подняли головы, глядя на приближающуюся машину. Пикап затормозил возле калитки в плетне, окружавшем небольшой аккуратный дощатый домик. Из маленького сарайчика во дворе появился человек, до странности похожий на Ирвина.

— Здравствуйте, констебль Ирвин! Сколько лет, сколько зим!

Ирвин представил инспектора Бонапарта мистеру Камминсу, управляющему скотоводческой фермой Ред-Крик, который, успешно скрывая любопытство, предложил гостям выпить по чашечке чаю, уверяя, что его жена будет очень рада.

Ирвин достал кипу писем и газет, и Камминс провел их через калитку по выложенной щебнем дорожке. Прошествовав в дом, он громко позвал жену. После короткого промедления чистенькая и взволнованная миссис Камминс предстала перед гостями.

— Мистер Ирвин! Какими судьбами в нашей глуши? Дела? Да садитесь же, садитесь, а я пока приготовлю чай. Рада видеть вас, инспектор Бонапарт, на днях слышала о вас по радио.

На Ирвина посыпались вопросы, и он едва успевал отвечать. Прием был радушен, и Бони понял, что констебль в большой чести у хозяев. Точно по волшебству, на столе в гостиной появились чайник и чашки, ячменные лепешки с маслом и пирог, и казалось, что как-то неуместно омрачать радость встречи сообщением об убийстве констебля Стенхауза.

Миссис Камминс была явно потрясена, хозяин же сразу насторожился. Его живые серые глаза потухли, точно задернулись непроницаемой завесой.

— Господи, это просто ужасно! — пробормотала миссис Камминс. — Ведь он был здесь на днях, остался ночевать…

Фермер нахмурил брови, и Бони догадался, чем занята сейчас его голова. Он мысленно просчитывал расстояния, сравнивая их с количеством дней, прошедших с тех пор, как Стенхауз покинул его дом и отправился на ферму Лерой-Даунс, до того момента, когда тело констебля было найдено в девяноста милях к северу от Лагуны Эйгара.

— Он сообщил, куда поедет отсюда? — спросил Бони.

— Да. Сказал, что собирается наведаться в Лерой-Даунс, — ответил Камминс.

— Я вижу, у вас есть рация. В разговоре с Лерой-Даунс вы не упоминали о том, что туда может приехать Стенхауз?

Камминс покачал головой, а его жена добавила:

— Если вы, полицейские, сами нас не попросите, мы никогда не сообщаем о ваших передвижениях. Такое здесь правило.

— Спасибо. Со Стенхаузом был его трекер?

— Да, Джеки Масгрейв.

— А он что, пропал? — вмешался Камминс.

— Вот именно, — подтвердил Ирвин. — У вас работает кто-нибудь из его племени?

— Да, работает один. Но его сейчас нет. Отпустил его побродяжничать, они ведь без этого не могут.

— Я не видел ни одного аборигена, когда мы приехали, — заметил Бони. — Их что, нет здесь?

— Сколько угодно, — ответил Камминс, посмеиваясь. — Но позавчера они все как один ушли вниз по ручью. — Решив, что угадал мысли Бони, он спросил: — Полагаете, это как-то связано с Джеки Масгрейвом?

— Не исключено. Вы не замечали в последние дни необычного количества дымовых сигналов?

— Нет, вообще ни одного не видел.

— И все-таки черных что-то взбудоражило, — сказала миссис Камминс.

Ирвин бросил взгляд на старинные часы с маятником, стоявшие на камине, и Бони встал и начал прощаться с хозяевами. Поблагодарив за гостеприимство, он выразил надежду увидеться еще. Камминсы проводили их до самой машины, и они отбыли под аккомпанемент добрых напутствий, собачьего лая и кукареканья переполошившихся петухов.

— Надо полагать, рации есть на большинстве ферм? — поинтересовался Бони, вытаскивая сигарету из пачки.

— На всех, — ответил Ирвин. — Это сильно изменило жизнь фермеров. Теперь можно всласть посплетничать с соседями, живущими в сорока, шестидесяти, а то и в ста милях.

— Наверное, в определенные промежутки времени выходить в эфир запрещено?

— Да, в те, что отведены для передачи телеграмм и вызова санитарной авиации.

— И вы действительно уверены, что фермеры не обмениваются информацией о передвижениях полиции?

— Вполне. В этом отношении они народ с понятием. Собственно, как и во всех остальных. Вы заметили реакцию Камминса на известие о смерти Стенхауза?

— Да, он недоумевал, как Стенхауз мог оказаться к северу от Лагуны Эйгара. У меня такое впечатление, что он недолюбливал констебля.

— У меня тоже.

Дорога бежала на юг по дну расширяющейся долины, зажатой в длинных красных пальцах горных отрогов, указывавших в сторону родных мест Джеки Масгрейва. Они проехали мимо колодца, от которого лучами расходились желоба поилок. Там собралось на водопой стадо коров, другое стадо разбрелось по пастбищу, и красновато-коричневые коровьи спины выглядывали из зарослей спинифекса, точно холмики термитников. Далеко на юго-западе, переливаясь золотистыми бликами на фоне прозрачной голубизны неба, виднелось невысокое плоскогорье, одинокое и причудливое среди окружающей равнины.