Из смерти в жизнь… От Кабула до Цхинвала - [3]

Если говорить о караванах, то они были или вьючные, или автомобильные. Вьючный караван обычно состоял из десяти-двадцати верблюдов. В типичном боевом караване третью часть груза составляли промышленные, продовольственные товары, ещё примерно треть — оружие и боеприпасы, а остальное — наркотики. Конечно, «духи» всеми способами маскировали оружие и боеприпасы под мирные грузы.

Обычно впереди боевого каравана пускали мирный караван из шести-восьми верблюдов. А через два-три часа уже шёл основной, боевой караван. Охраняла караван, как правило, банда из пятнадцати-двадцати человек. Кроме них были погонщики верблюдов, с каждым из которых были ещё два-три человека.

Непосредственно перед караваном шла группа из пяти-шести человек — головной дозор. В ядре каравана, где находился груз, обычно было человек пятнадцать-шестнадцать. Все вооружены автоматами и гранатомётами. Это были достаточно подготовленные «духи», но нельзя сказать, чтобы слишком хорошо. Однако на расстояние сто-двести метров стреляли они довольно точно. Плюс к этому они были знакомы с тактикой действия мелких подразделений. Если надо было сосредоточить огонь всей бандгруппы на одном нашем солдате, стрелявшем по ним, то с этим они вполне справлялись.

Тренировали их на территории Пакистана в учебных лагерях, в так называемых школах талибов. Оружие у душманов было в основном китайского, арабского и румынского производства. Иногда мы захватывали «стрелы» (переносной зенитно-ракетный комплекс «Стрела», эффективное средство борьбы с самолётами и вертолётами. — Ред.) польского производства, полученные из арабских стран.

Сам отряд спецназа у нас был большой — более пятисот человек по штату и двести человек на восполнение текущего некомплекта. Ведь люди болели, погибали… Мы стояли практически на самом юге, и добраться до нас было очень сложно. Каждые две недели я гонял колонну (порядка сорока машин) в Туругунди, на границу с Союзом, запастись провизией. Это примерно тысяча сто километров. Ведь холодильников у нас не было, кондиционеров — тоже. Поэтому всё время нас кормили одной тушёнкой. Тушёнка, тушёнка, тушёнка!.. Сколько я ни пытался добиться чего-то ещё, удавалось улучшить питание всего на неделю-две. А потом всё возвращалось на круги своя. Это же не Кабул, а самая окраина Афганистана. Тыловикам так было проще — никто не знает, никто не видит. А вообще полёт из Кабула до Лашкаргаха — это меньше часа — у штабных арбатско-кабульских деятелей считался чуть ли ни боевым выходом: они сразу требовали награды. Для них это было целое событие — якобы боевой вылет! Для создания боевой обстановки (чтобы комиссия побыстрее покинула расположение отряда) я иногда устраивал ночью боевые тревоги по отражению нападения со стрельбой, шумом, артиллерийской иллюминацией. Эффект был неотразимый — комиссия улетала в Кабул первым же бортом.

Гарнизону были приданы 305-я отдельная вертолётная эскадрилья, десантно-штурмовой батальон 70-й дшбр (десантно-штурмовая бригада. — Ред.). Они охраняли городок вместе с артиллерийской батареей «гиацинтов» («Гиацинт» — крупнокалиберная самоходная пушка. — Ред.), которая прикрывала городок. Были ещё взвод установок залпового огня «Град», батарея десантных 120-миллиметровых пушек Д-30, миномётная батарея и танковый взвод, который мы пару раз использовали для налётов.

«Духи» иногда обстреливали гарнизон из эрэсов (РС, реактивный снаряд. — Ред.). Из миномётов не достреливали, хотя и пытались.

Однажды случилась страшная трагедия. Сидят ребята из отряда спецрадиосвязи в курилке, и вдруг прямо в центр курилки прилетает эрэс. В итого трое убиты, восемь ранены… На такие обстрелы мы очень активно реагировали — поднимались все сразу (артиллерия, авиация, дежурная группа), находили, откуда стреляли, и уничтожали по максимуму. Так что местное население из ближайших кишлаков изо всех сил старалось держаться от злых «духов» подальше — себе дороже обходилось. Местное население по отношению к нам вообще-то вело себя довольно дружелюбно. Торговцы нас приветствовали и очень ждали, когда мы у них что-нибудь на рынке купим. За покупку давали «бакшиш» (подарок). Местные жители приходили к нам лечиться. К 1988 году «духовские» обстрелы прекратились.

Мы вели разведывательно-боевые действия в основном на автомобильной технике, на броне или пешком при поддержке авиации и артиллерии. На вертушках контролировали караванные маршруты в пустыне, выводили группы в засады. Часто использовали захваченную технику — машины «тойота» и мотоциклы. (В каждой роте было по три-пять таких «тойот», «нисанов», «доджей».)

Были у меня в отряде два замечательных старших лейтенанта Сергей Зверев и Сергей Дымов, командиры групп. Эти уникальные спецназовцы нередко захватывали по несколько машин с оружием, а в апреле 1987 года умудрились с боем захватить караван из двенадцати таких машин!

Утро начиналось в четыре часа. Я инструктировал и отправлял на караванные маршруты досмотровую группу на двух вертолётах по двенадцать человек в каждом. С ними поднимались две «вертушки» прикрытия — МИ-24. В пять утра уже улетали на воздушную разведку местности. Мы взлетали так рано потому, что уже к девяти утра температура воздуха поднималась настолько, что вертушкам сложно было летать. Караваны шли примерно в это же время. С десяти-одиннадцати часов они вставали на днёвку (дневная остановка на отдых во время марша. — Ред.), потому что днём в такую жару никому невозможно передвигаться по пустыне — ни людям, ни даже верблюдам.