Из следственной практики Скотланд-Ярда - [11]

Различные варианты признаний Ивенса, а также улики – веревка, галстук, зеленое одеяло и прочее – были пронумерованы. Кристмас Хэмфри, когда допрашивал обвиняемого, использовал эти условные номера. Туповатый Ивенс не мог их запомнить и не соображал, о чем идет речь. Он запутывался в новых противоречиях, но продолжал упорно отрицать свою вину в смерти двух человек.

Хэмфри подчеркивал, что Ивенс патологический лжец, ему нельзя верить ни в одном слове.

– Вы утверждаете, что убийца – мистер Кристи, – говорил он. – Можете ли вы объяснить, почему он задушил вашу жену?

– Конечно, могу, он был целый день дома,

– Вы должны сказать, почему он задушил вашу жену!

– Этого я не знаю, сэр.

– Тогда вы нам, наверное, объясните, почему спустя два дня он убил вашу дочь?

– Нет.

Обвинительная речь продолжалась всего пять минут.

– Человек, стоящий перед судом, утверждает приподдержке своего адвоката, – восклицал Хэмфри, – что один из главных свидетелей обвинения должен сесть на скамью подсудимых, что этот человек убийца, аборт-махер, клятвопреступник. Но посмотрите на мистера Кристи внимательно. Он прошел, защищая отечество, две войны, получил награды и пожертвовал здоровьем. Небольшие его проступки остались в далеком прошлом. В злополучные ноябрьские дни он лежал больной в постели и физически не был в состоянии совершить два убийства. Поэтому убийцу зовут Тимоти Джон Ивенс, и не иначе.

Исходные позиции Малькольма Морриса были слабые. Он сослался на безупречное прошлое обвиняемого. Нет никаких доказательств, что до встречи со старшим инспектором Дженнингсом он знал о смерти своей дочери Джеральдины. Моррис напомнил о признании, сделанном 30 ноября в Мерт-Вейли, и о неумении Ивенса читать и писать.

– С 13 ноября прошло шесть недель, – развивал он свою мысль, – когда Ивенс говорил как свидетель, он повторил тогдашнее свое признание слово в слово. Для человека, который представлен здесь как лгун и сам признается, что говорит неправду, такое поведение не характерно. Он может, прямо как полицейский с записной книжкой, восстановить сказанное 13 ноября по памяти, повторить свою ложь – если это ложь – дословно!

Моррис обратил внимание на историю с книгой по медицине, которая послужила поводом для протеста обвинителя.

– Подумайте, как может неграмотный человек знать о наличии такой книги в чужой квартире? Книгу ему показали! В этом случае мистер Ивенс несомненно сказал правду, а мистер Кристи солгал.

Защитник попытался убедить присяжных в виновности Кристи, выдвигая как один из аргументов абсолютную безмотивность предполагаемых действий Ивенса. Свою речь он закончил призывом быть справедливыми к Ивенсу.

Судья Льюис подвел итоги слушания дела. Факты, говорящие в пользу Ивенса, он либо не упомянул, либо не придал им значения. Совещание присяжных было кратким. После него судья обратился к обвиняемому:

– Тимоти Джон Ивенс, вы изобличены в убийстве. Вы можете сообщить суду о какой-либо причине, препятствующей вынесению смертного приговора, как это требуется по закону?

– Нет, сэр! – ответил Ивенс дрожащим от волнения голосом.

И судья возвестил:

– Тимоти Джон Ивенс, суд приговаривает отвести вас в тюрьму, а оттуда к месту казни, где совершится повешение, затем ваше тело будет погребено в пределах тюрьмы. Пусть Бог помилует вашу душу!

Мертвая тишина в зале вдруг была нарушена. Это Кристи огласил зал безудержными рыданиями. Ивенса увели и вскоре доставили в пентонвилскую тюрьму.

Моррис обжаловал приговор. 20 февраля 1950 года апелляционный суд отклонил просьбу об отмене приговора. Ивенс, находясь в пентонвилской тюрьме, обращал на себя внимание каким-то фатальным спокойствием. Он с аппетитом ел и хорошо спал, вел себя образцово. Не было заметно ни раскаяния, ни укоров совести. Никто не назвал бы его злым человеком. Люди, видевшие его, представляли себе жено – и детоубийцу совсем другим.

Министр внутренних дел, представитель лейбористской партии Чаттер Ид посоветовал королю отклонить прошение о помиловании за подписью 1800 человек. 9 марта 1950 года в девять часов утра Тимоти Джон Ивенс был казнен в пентонвилской тюрьме палачом Пирпойнтом.

Скелеты на Риллингтон плейс, 10

Тихо стало на Риллингтон плейс, 10. Квартира Ивенсов пустовала. Мистер Китченер со второго этажа совсем потерял зрение и выехал. Лондонская почтовая сберегательная касса уволила своего служащего Джона Холлидея Реджинальда Кристи, так как в ходе судебного процесса стали известны его прежние судимости. Процесс подорвал его здоровье, и в течение всего лета Кристи лечился в связи с бессонницей и неврозом.

3 августа поменялся владелец дома номер 10 по Риллингтон плейс. Уроженец Ямайки Чарлз Браун купил этот дом и сдал два верхних этажа своим соплеменникам-иммигрантам. Кристи остался на своем первом этаже, но ему трудно было ужиться с новыми соседями.

Он написал жалобу о нарушении тишины и спокойствия и добился удовлетворения. Правда, ему и в дальнейшем приходилось пользоваться единственной уборной наравне с другими жильцами, но маленький садик он получил в свое полное распоряжение. С осени 1950 года он работал конторщиком в дорожно-строительной фирме. 6 декабря 1952 года он отказался от места с объяснением, что они с женой переезжают в Шеффилд, получив оттуда более выгодное предложение.