Из сборника «Оборванец» - [27]

- Простите... вам дурно? Так, может, вы не откажетесь...

И, отвинтив пробку, я протянул ей флягу. Женщина одно мгновение смотрела на нее как-то бессмысленно, затем взяла ее у меня из рук и сказала:

- Вы очень любезны. Я думаю, от этого мне полегчает...

Приложив фляжку ко рту, она пила, откинув назад голову. Выдавала ли ее предательская мягкость произношения или крепкое и стройное тело крестьянки, линии которого подчеркивала ее поза, но с нее вдруг сразу словно слетело оперение городской птицы.

Она вернула мне фляжку пустой и с натянутой улыбкой промолвила:

- Вам, наверное, удивительно, что я сижу здесь так...

- Я подумал, что вы больны.

Она засмеялась совсем не весело.

- Да, ослабела я, это верно. - И вдруг голос ее зазвучал почти свирепо: - И не диво! Увидеть снова старый дом и родные места после стольких лет!..

Своими темными глазами, которым вино как будто придало блеска и дерзкой смелости, она смерила меня с головы до ног. Всматривалась она в меня испытующе, словно проверяя, видела ли меня уже когда-нибудь прежде и что я за человек.

- Я родилась тут. А вы здесь живете?

Я покачал головой.

- Нет, я приезжий, с другого конца графства.

Она засмеялась. Помолчала с минуту и сказала отрывисто:

- А я на свадьбу приехала... Я только девушкой на свадьбах бывала, а с тех пор ни разу.

Я слушал молча: какой-то инстинкт подсказывал мне, что так будет лучше.

- Да, вот и побывала на свадьбе родной дочери. И никто меня не узнал... так мне думается...

Я между тем успел сесть против нее на камень под самой стеной и при этих ее словах с любопытством взглянул на нее. Как, неужели она, эта вульгарная, истасканная, подозрительно пахнущая женщина из города - мать той прелестной, юной девушки, которая только что венчалась на моих глазах? Повинуясь тому же инстинкту, я промолчал о том, что был в церкви, и сказал только:

- То-то я, проходя мимо, видел на дворе этой фермы рассыпанное конфетти!

Она снова засмеялась.

- Конфетти? Это такие разноцветные штучки, красные, белые, синие?.. Потом продолжала уже сердито: - Родной брат меня не узнал, так чего же ждать от дочки? Как она могла меня узнать: ведь я уехала, когда она была еще крошкой... Веселая была девчушка, всегда улыбалась...

Женщина смотрела куда-то мимо меня, с таким выражением, как люди смотрят назад, в прошлое.

- Должно быть, мы с ним смеялись тогда, когда зачали ее. Это было вот здесь, где я сейчас сижу... Летом... В ту ночь луна вошла мне в кровь, да, да!..

Она мельком посмотрела на меня и продолжала:

- Это бывает иногда со всякой девушкой, и, наверное, это ее и губит. Вот мне только тридцать пять, а меня уж ненадолго хватит. Что поделаешь? Я была веселая девушка, это меня и погубило... И отец ее уже на том свете...

- Вы хотите сказать, что это из-за вашей дочки?

Она утвердительно кивнула.

- Да, пожалуй, что и так. Меня заставили тогда подать на него в суд. А он не захотел платить, пошел в солдаты, и через два года его убили на войне с бурами. Так что, выходит, и его сгубила дочка. А она вон какая выросла, пригожая да счастливая. Ну, не удивительно ли?

Женщина вдруг умолкла, глядя куда-то в пространство. Молчал и я, не зная, что сказать. Я думал о ее последних словах и начинал понимать, что она права: странные, удивительные вещи бывают в жизни! Эта девушка, светлая, как солнечный луч, радовавшая всех и всеми любимая, своим появлением на свет погубила двух людей, давших ей жизнь!

- Что она выходит замуж, я узнала случайно, - говорила между тем женщина, хмурясь. - Мне сказал один фермер, он заходит ко мне постоянно, когда приезжает на базар. Я и раньше знала, что он живет поблизости от моей родной деревни. И вот стал он мне рассказывать... "Во вторник у нас будет свадьба, - говорит, - и жаль, что не я жених! Другой такой красивой и веселой девушки днем с огнем не сыскать". Он объяснил, из какой она семьи, и тут я сразу поняла... Наверно, я в тот день показалась моему гостю какой-то странной, на себя не похожей. Он ведь не знает, кто я такая, хотя когда-то мы вместе ходили в школу. И я ни за что на свете не сказала бы ему правду. Она энергично покачала головой. - Не знаю, с чего это я вам-то все вздумала рассказывать, оттого, наверно, что я сегодня сама не своя.

Отвечая на ее недоверчивый и вместе молящий взгляд, я поспешил ее успокоить:

- Вам нечего опасаться. Я в этих местах никого не знаю.

Она вздохнула.

- Вы очень добры... Иной раз так хочется выговориться... Ну вот, когда фермер ушел от меня, я подумала: "Устрою-ка я себе праздник, поеду и погляжу на свадьбу дочки". - Она усмехнулась. - Меня-то никогда не осыпали этими штучками, красными, белыми и синими. Все кончилось той ночью, когда луна вошла мне в кровь!.. Да... Отец у меня был суровый. И немало я натерпелась от него еще до того, как родилась дочка, а уж потом, когда не удалось заставить парня жениться и он порвал со мной, сбежал, тут и отец и мачеха принялись вовсю меня изводить. Девчонка я была тихая, мягкосердечная и только плакала, глаз не осушала днем и ночью. Ох, какой же это грех заставлять плакать молодых!