Из самых глубин забвения - [19]

А потом спросил Рахмана, читал ли тот его сценарий.

- Нет пока. Мне на это требуется время. Я же еле-еле умею читать...

И хохотнул. Его глаза за роговыми очками были по-прежнему холодны.

Чтобы рассеять неловкость, Савундра обратился к нам с Жаклин:

- Мне бы очень хотелось, чтобы вы прочли сценарий. Некоторые сцены происходят в Париже. Вы смогли бы исправить ошибки во французском.

- Хорошая мысль, - сказал Рахман. - Пусть прочтут... Сделают мне резюме...

Савундра ушел по аллее Гайд Парка, а мы снова сели на заднее сиденье рахмановского "Ягуара".

- Сценарий-то хороший? - полюбопытствовал я.

- Конечно. Я уверена, что очень хороший, - ответила Линда.

- Можете взять, - сказал Рахман. - На полу валяется.

И действительно, на полу у моих ног лежала бежевая папка. Я поднял ее и положил себе на колени.

- Он хочет, чтобы я дал ему на фильм тридцать тысяч фунтов, - сказал Рахман. - Слишком много для сценария, который я никогда не прочту...

Мы вернулись в квартал Сассекс Гарденс. Я испугался, что он собирается отвезти нас в наш отель, и снова почувствовал приторный запах коридора и номера. Но он продолжал ехать в направлении Ноттинг Хилл. Свернул направо, на авеню, где находились кинотеатры, а потом на обсаженную деревьями и окаймленную белыми домами с арками улицу. Перед одним из этих домов он затормозил.

Мы вышли из машины вместе с Линдой. Рахман остался за рулем. Я достал саквояж из багажника, а Линда открыла кованую дверь. Лестница была очень крутая. Линда указывала нам путь. На площадке - две двери. Линда открыла левую. Комната с белыми стенами. Окна выходили на улицу. Мебели никакой. Огромный матрац на полу. Соседняя комната оказалась ванной.

- Вам тут будет хорошо, - сказала Линда.

Я увидел из окна черный автомобиль Рахмана, купающийся в солнечной лужице.

- Вы очень милы, - ответил я ей.

- Да нет, это все Петер... Дом ему принадлежит... У него куча квартир...

Она захотела показать нам свою комнату. Туда вела другая дверь с площадки. На кровати и на паркетном полу валялись одежда и пластинки. Витал запах, столь же пронзительный, как в гостинице, но мягче: запах индийской конопли.

- Не обращайте внимания, - сказала Линда. - У меня вечно беспорядок.

Рахман вылез из машины и теперь стоял перед входной дверью. Он по-прежнему вытирал лоб и шею белым носовым платком.

- Вам, конечно, нужны карманные деньги?

И протянул нам голубой конверт. Я уже собирался сказать, что денег нам не надо, но Жаклин взяла конверт без малейшего стеснения.

- Очень вам благодарна, - сказала она, словно все было в порядке вещей. - Мы отдадим как можно быстрее.

- Надеюсь, - ответил Рахман. - Да с процентами... В любом случае, вы мне отдадите натурой..

И прыснул.

Линда протянула мне связку ключей.

- Два ключа, - сказала она. - Один от входной двери, а другой от квартиры.

Они сели в машину. Рахман уже трогал с места, когда Линда опустила стекло:

- Вот вам адрес квартиры, на случай, если заблудитесь...

Она написала его на обороте голубого конверта: Чепстоус Виллас, дом 22.

Как только мы вошли в номер, Жаклин открыла конверт. В нем было сто фунтов.

- Не надо нам было брать эти деньги,- сказал я.

- Еще как надо... Нам нужны деньги, чтобы поехать на Майорку...

Она поняла, что не слишком убедила меня этим.

- Нам требуется около двадцати тысяч франков, чтобы найти дом и жить на Майорке... А как только окажемся там, то нам уже ничья помощь не будет нужна...

Она вошла в ванную. Я услышал, как ванна наполняется водой.

- Это чудесно, - сказала она. - Я так давно не принимала ванну...

Я растянулся на матраце. Изо всех сил боролся со сном. Слышал, как она моется. Потом она сказала:

- Вот увидишь, как это приятно, горячая вода...

Из умывальника нашего номера в отеле "Рэднор" текла лишь тоненькая струйка холодной воды.

Голубой конверт лежал рядом со мной на матраце. Меня охватило сладкое онемение, в котором растворились все мои угрызения совести.

В семь часов вечера нас разбудила ямайская музыка, доносившаяся из комнаты Линды. Мы собрались спуститься, но прежде я постучал в ее дверь. Я почувствовал запах индийской конопли.

Прошло довольно много времени, прежде чем она открыла. Она была в красном халате. Просунула голову в приоткрытую дверь:

- Извините меня... но я не одна...

- Просто хотели пожелать вам хорошего вечера, - сказала Жаклин.

Линда поколебалась, а потом решилась заговорить:

- Я могу вам доверять? Когда мы увидим Петера, то не надо, что бы он знал, что я кого-то к себе водила... Он очень ревнив...

В прошлый раз он пришел неожиданно, чуть все тут не переломал и едва не вышвырнул меня в окно.

- А если он и сегодня придет? - спросил я.

- Он уехал на два дня. На берег моря, в Блэкпул - покупать старые хибары.

- Почему он так мил с нами? - спросила Жаклин.

- Петер очень любит молодежь. Практически не общается с людьми своего возраста. Только молодежь и любит...

Мужской голос позвал ее. Очень глухой такой голос - музыка почти его заглушала.

- Извините... До скорого... И чувствуйте себя, как дома....

Улыбнулась и закрыла дверь. Музыка стала громче; мы слышали ее еще на улице, когда уже отошли довольно далеко.