Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема - [11]

Сауд сказал, что я похожа на девчонку. Чем плохо?

Водопроводчик справился быстро, заменив какую-то деталь, он пожелал мне доброго дня и ушел. И все же у самой двери из дома осторожно поинтересовался:

— Что у вас там за охрана снаружи? И машина…

Я вздохнула:

— У нас в гостях арабский шейх собственной персоной.

— А…

Вряд ли он понял или поверил, но не рассказывать же о наших с Саудом отношениях.

Когда я вернулась в квартиру, Сауд с малышами играл в их комнате, а Настя сидела в гостиной, напряженно прислушиваясь к доносившимся из детской голосам.

Я плюхнулась в кресло напротив нее и посоветовала:

— Расслабься, этого все равно не избежать.

— Слушай, кажется, он любит детей, — шепотом сообщила мне Настя, хотя вполне могла бы говорить по-русски в полный голос.

Я кивнула:

— Арабы все любят детей. И с удовольствием с ними возятся. Не удивлюсь, если оба сейчас сидят у него на шее, используя вместо лошадки, — я кивнула в сторону детской, откуда доносился счастливый визг Машки.

— Тогда какого черта ты от него сбежала?

О ДУБАЕ

Гражданство может получить супруга очень богатого локала, если соответствует всем требованиям, рожает и рожает сыновей, ведет себя тихо и не дает повода для развода. Её дети будут иметь гражданство автоматически, но с ущемлением в правах — тоже без привилегий. Богатый локал хорошо подумает, прежде чем жениться на иностранке, тем более государство всячески поощряет браки между своими. Это им подарят виллу и дадут денег на свадьбу, а после рождения третьего ребенка спишут набранные миллионные долги.

Не путайте коренных локалов с остальными, живущими, возможно, богато, но временно.

Объяснить я не успела (а ведь делала это уже сто раз!), в комнату вернулся Сауд:

— Мне пора. Амаль, я хочу увидеть детей завтра.

Я лишь пожала плечами:

— Хорошо.

— Вы куда-то собирались с ними?

— Запускать воздушного змея, если позволит погода.

— Завтра дождь! — объявила Настя непонятно кому.

— Я приеду в полдень.

Что я могла возразить?

Сауд расцеловал детей, что-то тихонько пообещав каждому на ушко, кивнул нам с Настей и удалился.

— Папа, пока-пока! — махали ему рукой малыши.

Когда за Саудом закрылась дверь, я вдруг без сил сползла по стенке на пол. Настя бросилась ко мне:

— Только не истери, детей перепугаешь. Все хорошо, все в порядке. Мы сбежим сегодня ночью. Успокойся.

— Настя, я просто посижу, ладно. Забери Сашку с Машкой, им ужинать пора.

Но сын тоже забеспокоился:

— Ма-ам?

— Все хорошо, малыш, все хорошо.

— А чего ты тогда сидишь на полу?

— Устала. Вы поиграйте сами, ладно? Сейчас будем ужинать…

— Ты, что ли, с водо…водчиком устала?

— Да, с водопроводчиком. Кран попался очень тяжелый, вдвоем еле донесли.

— Надо было позвать папу Сауда. Он сильный, он один дотащил бы.

Мы с Настей только переглянулись.

— Ну, и как теперь убегать ночью? — саркастически поинтересовалась я у сестрицы. Та только пожала плечами. Сауд успел очаровать своих детей, не мог не сделать это. Дети чувствуют, когда их любят, они не примут фальши, но настоящую любовь поймут, даже если тон строгий. А арабские папы своих детишек просто обожают.

Бежать можно и без веревки, из нашего дома внизу второй выход во дворик, но я прекрасно понимала, что теперь не сделаю этого.

— Мама, а что такое ватшип?

Ему пришлось повторить трижды, пока я поняла, о чем речь.

— White ship? Белый корабль…

— А камель?

Здесь догадаться было легче.

— Camel — верблюд.

— А это что?

Показала картинку.

Понятно, папа Сауд говорил, что у него есть белый корабль — яхта — и обещал покатать на верблюде. Почему бы нет? Только вот где будет при этом мама и вернутся ли дети с этакой прогулки?

Вечером, уложив детей спать, я рисовала, но не драконов и принцесс, а яхты и верблюдов.

Настя ходила вокруг и осторожно пыталась выведать, не намерена ли я вернуться к мужу в Дубай, если он, конечно, согласится на это. Существенная деталь, поскольку намерения возвращать меня в свою жизнь у Сауда явно не было. Он признался, что хотел отправить меня за решетку, и то, что пока этого не сделал, ничего не значило. Возможно, это была первая реакция, а завтра вместе с ним в полдень явится полиция и…

Но даже если бы Сауд предложил мне вернуться в особняк на Пальме, я не стала бы этого делать. Разве что выбор стоял между Пальмой и гильотиной.

Я вздохнула:

— Нужно было выйти за Ива замуж и уехать на какой-то остров подальше.

Настя сидела, обхватив колени руками, и задумчиво разглядывая мои рисунки на стене.

— А по мне, так он симпатичней.

— Кто кого? — Я уже поняла, о чем сестра, но все равно уточнила.

Так и есть:

— Сауд симпатичней Ива. И дети его любят.

— Ива они тоже любят.

Это правда, малышня так же липла к Иву и звала его папой.

— Но настоящий отец Сауд!

— Настя, — я повернулась от стола к сестре, — завтра этот настоящий отец вызовет полицию, отправит меня в тюрьму, а Сашку с Машкой увезет в Дубай. И мы с этим ничего поделать не сможем.

— А мне кажется, что ты все накручиваешь, Сауд не такой жестокий, детей любит и плохого им не сделает, да и к тебе относится нормально.

— Очень даже!

— Да. Я чувствую, что он хороший. Вот завтра увидишь. Ладно, я пошла спать!

Я смотрела вслед сестре со смутным беспокойством. Не влюбилась ли Настя в Сауда? Вполне возможно, он красив, умен, настоящий принц… Когда-то и у меня закружилась голова при первом же взгляде.