Из писем к ближним - [52]

Но, может быть, казенное "Наставление" достаточно хорошо составлено? В том-то и беда, что нет. "Опека "Наставления" над стрелковой практикой делается, иной раз, тяжелой", - говорит кап. Степанковский... - "Опека эта привела к нарождению рядом с наукой официальной науки неофициальной, что ведет к проявлениям особенно нежелательного стрелкового раскола". "Опека эта цели не достигает и не имеет должных оправданий... Опеку, полезно было бы облегчить, чтобы открыть простор самодеятельности-армии". Читатель оценит необыкновенную осторожность выражений, которые приходится употреблять капит. Степанковскому, как лицу подчиненному. Оказывается, что настоящее время (после войны) "особенно невыгодное" в стрелковом отношении: "Необходимость обновления офицерского состава армии выбрасывает за борт наряду с потерявшим трудоспособность и много сведущих работников". "Тот стрелковый опыт, который выручал нас в разных трудных случаях обучения, испытывает сильные колебания и исчезает вместе со старыми работниками, между тем этот стрелковый опыт создавался многими годами и усилиями тысяч лиц. Теперь эти тысячи лиц заменяются новым элементом... к сожалению, малоопытным". Молодые офицеры малосведущи в стрелковой науке, "пройдя ее на рысях в наших военных училищах в том объеме, какой установлен для армейских частей. Такой объем может быть и достаточен, чтобы научиться кое-как стрелять, но недостаточен для полного ценза стрелкового учителя". В военных корпусах и военных училищах у нас проходится длинный ряд предметов "общеобразовательного курса", но зато и тут, как в духовных семинариях, не хватает времени изучить как следует специальные предметы. Последние приходится проходить на рысях, т.е. крайне поверхностно. Молодой офицер, выпускаемый как учитель фельдфебелей и солдат, умеет, если угодно, выстрелить рядом хронологических цифр и фактов, но не умеет выстрелить как следует из ружья. В результате, когда под предлогом очищения армии от устаревших элементов очистили ее от практически знающих офицеров, - общий военный тон армии у нас понизился и начали замечаться признаки той анархии, которую вносит с собою всякое дилетантство. В частности, что касается столь центрального дела, как обучение стрельбе, - "в приемах и системах обучения ее, - по словам кап. Степанковского, - существует слишком много разнообразия. Все прекрасно сознают, что это разнообразие крайне вредно для дела, но тем не менее кому же неизвестно, что трудно найти два полка, в которых системы обучения стрельбе были бы совершенно одинаковы". Анархия тяжелое слово, но оно само напрашивается в данном случае. Часто приходится наблюдать, говорит г. Степанковский, что "даже в двух соседних ротах одного и того же полка значительную разницу в системах обучения... Кому неизвестно, что с переменой командира части меняется нередко и вся система обучения, и немало найдется частей, в которых в течение 15-20 лет обучение стрельбе подлаживалось под более или менее сильные давления 4-5 систем ...На эту ненормальность обращено даже Высочайшее внимание".

Обращено внимание даже верховного Вождя армии, тем не менее анархия в стрельбе продолжается, по крайней мере наш автор в последнем издании своей книги (1911 года) настаивает на необходимости приказа, требующего однообразия в стрелковом обучении. При некоторой расшатанности высшей дисциплины возможно, что даже приказа будет в данном случае недостаточно, а потребуется проследить, исполняется ли этот приказ. Примеров постепенного забвения самых высоко-исходящих государственных актов можно бы указать сколько угодно. Несмотря на наличие целого ряда военных училищ, военных академий и даже стрелковых школ, у нас нет, если верить кап. Степанковскому, систематически разработанного пособия, которое давало бы легчайшие и вернейшие способы однообразного обучения стрелка. Потребность в пособии крайне настоятельная, а пособия нет как нет. "Не странно ли, спрашивает кап. Степанковский, - что везде, где задаются целью подготовить хотя бы начального сельского учителя, от такого учителя требуют не только усвоения предметов, которым ему придется обучать в школе, но требуют еще и знания методики каждого предмета; в наших же военно-учебных заведениях и самая стрелковая наука проходится в крайне неполном виде и совершенно игнорируется ознакомление с лучшими способами обучения стрельбе солдата... У нас до сих пор нет и в помине никакой особенной методики стрельбы. Мы обучаем стрельбе так же, как обучаем грамоте, арифметике и вообще всему, чему прикажут, т.е. руководствуясь личными вкусами и усмотрением. Наша стрелковая методика основывается на особой, так сказать, ефрейторской системе, определяемой казарменным выражением "на глаз расстояния"...

Ужасные слова! Вникнув в них, вы начинаете понимать, почему наша армия в прошлую постыдную войну "стреляла плохо". Почем знать, стреляй она "хорошо" вместо "плохо", может быть, у наших генералов сложилось бы несколько более решительности среди сражений, и та мертвая точка, которая отделяет победу от поражения, была бы во многих случаях перейдена в сторону нашей победы. Но позвольте, господа, как же это так: современной армии великой державы стрелять "плохо"? В двадцатом-то веке, в веке изобретений, сменяющих друг друга с такою быстротою? В сущности, если из усовершенствованного оружия мы стреляем "плохо" и никакой методики не придерживаемся, кроме ефрейторского "на глаз расстояния", то не есть ли это самая верная страховка - не от поражения, а от какой-либо надежды на победу?