Из первых уст… - [56]

И Люба Павличенко, и Леша Солоницын прежде никогда не снимались в кино. Но это для меня неважно, ведь все люди актеры, а весь мир – театр, это еще Шекспир сказал. И Тарковский утверждал, что каждый человек может сыграть хотя бы одну роль. Все режиссеры, по крайней мере в нашей стране, были актерами: Виктюк, Михалков, Рязанов, Говорухин… Например, Марина Тарковская оставила воспоминания о том, как Андрей Тарковский маленьким мальчиком играл в театральных постановках в школе.

Гениальные режиссеры понимали, что в жизни можно многое изменить, отмолить, а в тексте книг ничего не изменишь. Так же как и в снятом фильме. Ты отвечаешь полностью за все, что ты там делаешь. Не знаю, почему это не осознают некоторые, но это факт абсолютный. Здесь не покаешься, ничего не вернешь обратно. Это какая-то древнегреческая роковая необратимость.

Я был потрясен, когда увидел «Чайку», и не ожидал ничего подобного. С огромным удовольствием посмотрел ее прекрасную актерскую работу. Поразило ее умение работать с актерами и вся атмосфера фильма. Она совершенно убеждена, что Чехов писал эту пьесу для кино.

Михаил Боярский

С Юрием Соломиным (Сорин). Рабочий момент съемок. Фото А. Тягны-Рядно

Убеждена, что именно сегодня на экране и на сцене актуально ставить классику. Сам писатель дает к этому колоссальный стимул. Понимаю – то, что мы делаем на сцене, может быть не менее интересно, чем в повести или романе, но почти никогда безоговорочно не удовлетворяет всех зрителей. Я некоторым отвечаю: «Вы читайте книги, зачем же вам ходить в театр, расстраиваться?» Это еще Андрей Тарковский говорил, когда его спрашивали об экранизации классики: «Чего их ставить? Лучше книжку почитать!» И в то же время далеко не каждый читатель может ощутить во всей полноте те эмоции, которые писатель вкладывает в свое произведение. Рэй Брэдбери рассуждал о том, что ищет способы, как точнее донести свои чувства и мысли до читателя. Конечно, пленка сама по себе съедает ровно половину эмоций. И только феноменам удается преодолеть этот факт. Грета Гарбо, Рудольфо Валентино, Джеймс Дин – многие кумиры задумывались над этим. Нас всех сейчас волнует: как перешагнуть экран? Придумывают различные технические способы: 3D, 4D, 5D и так далее. Но загадка не разгадывается. А кино – это тайна, поэтому настоящие режиссеры, когда начинают делать фильм, не могут не задумываться о формах и способах выражения своего замысла.

14. О моей профессии

Есть актеры, которые при первой читке пьесы подмечают галочками, где будут аплодисменты, а где нужно «выжать» у зрителя слезу. Владея элементарными технологиями психологического воздействия, сделать это несложно. Самое же ценное в нашей профессии – незапрограммированность, когда не внешняя коллизия, не стечение обстоятельств на сцене действуют на зрителя, а непостижимые нервные и эмоциональные связи. Воздействие не прямое, а косвенное, самим рождением эмоций. И тут, мне кажется, главное – любовь актера к своей профессии, к зрителям, к своему герою, любовь, которая способна поднимать и обогащать. Но далеко не все современные актеры поднимаются до своего персонажа, особенно если это «идеальный» герой классической литературы. И в то же время не только Офелию или Клеопатру приходится играть. Чаще – женщин обычных, счастливых, несчастных, мечтающих, неустроенных. И отрицательные роли бывают… Считается, что отрицательные роли играть даже лучше. Я же уверена, что хороши те роли, которые ты чувствуешь, понимаешь, что с их помощью ты хочешь сказать, с чем именно выходишь на сцену.

Сцена из спектакля «Царская охота». 1970-е гг.

1970-е гг.

Меня нередко спрашивали о том, какие роли мне нравились больше: костюмные роли в исторических картинах (фильмы «Три мушкетера», «Собака на сене») или образы современниц («Дневной поезд», «Расписание на послезавтра»). Думаю, в нашей профессии нет понятий «больше» или «меньше». Мне нравилось играть те роли, которые я чувствовала, понимала, что я могу сказать зрителям. В театре я всегда практически сразу чувствовала, получается роль или нет, как в целом идет работа. В кино все гораздо сложнее: многое становится понятно только тогда, когда фильм выходит на экран. А если какой-то актер или режиссер говорит: «Сейчас мы снимаем шедевр!», то, скорее всего, никакого шедевра не получится. Потому что кино – это особое искусство, оно в тайне рождается.

Когда я слышу «Маргарита Терехова», то у меня внутри моментально возникает ощущение вулкана, крутящихся энергетических потоков. Этот вулкан настолько непредсказуем, что сам не знает, когда из него выскочит какой-нибудь взрывоопасный метан… В этом ее великое счастье! И она доверяет тем людям, которые соответствуют градусу и высоте ее внутреннего безумства. Она – человек, который в любви, в работе, в общении просто озаряет своей энергией. Это всегда фейерверк, она никогда не может быть на нулевой отметке.

Роман Виктюк

Актеры – люди суеверные, и часто можно слышать о том, что есть «удачная» сцена и «неудачная» сцена. На мой взгляд, плохими или хорошими могут быть только сами актеры, а играть можно на любой площадке. Я так убеждена в этом потому, что в 1980-е годы ездила со своим коллективом по всей стране и выступала на самых разных сценах. Например, я узнала об одном театре, который меня потряс: под Астраханью, в деревенской избе, муж и жена играют пьесы, а зрители приходят на эти спектакли толпами, сидят затаив дыхание. Так что главное не сцена, а сам актер, что он хочет донести до зрителя… И главные для актера качества – замечать талант, уметь подражать и учиться. Тебе дается дар – ты должен за него отвечать и учиться у всего и у всех вокруг.