Из пережитого в чужих краях - [140]
Осенью 1946 года ситуация резко изменилась. Однажды, придя в эту семью, я встретил холодные и вытянутые лица обоих супругов, а в их речах услышал новые, поразившие меня мысли и слова: возвращение на родину — это «предательство и измена эмигрантским знаменам».
Я остолбенел и спросил, что все это значит? Куда девался вчерашний патриотизм обоих супругов? Как согласовать все сказанное с тем, что Г-р написал во время войны, в частности с поэмой о партизанке Оксане — лучшее, что вообще он написал за всю свою жизнь?
Он сухо ответил:
— Патриотизма не было. Было минутное увлечение и заблуждение. Теперь я прозрел. Поэма выброшена вот сюда (он показал на камин с тлевшими угольями). Я стыжусь своих писаний военной эпохи…
Я стыжусь своих писаний военной эпохи…
Мне ничего другого не оставалось делать, как сказать обоим супругам, что наши пути совершенно разошлись и что наше знакомство начиная с этой минуты я считаю прекращенным.
В тот же день я узнал от своих многочисленных друзей лично и по телефону, что сцены, подобные вышеописанной, разыгрывались и в других семьях, члены которых состояли в масонских ложах, и что все масоны при встрече на улице и в общественных местах со своими знакомыми-репатриантами отворачиваются от них и не отвечают на их приветствия.
Все последующие месяцы вплоть до отъезда из Франции основной массы репатриантов прошли в радостном волнении одних обитателей бывшего «русского Парижа» и в бешенстве, проклятиях и брани — других. «Холодная война» была в разгаре. Она расколола русское зарубежье на две части, переставшие понимать друг друга…
В конце лета 1947 года в посольстве СССР во Франции было получено постановление Совета Министров СССР об очередной отправке репатриантов, выразивших желание вернуться на родину.
Последние дни пребывания на чужбине были наполнены трудно передаваемой словами радостью и мыслями о предстоящей встрече с Большой землей и родным народом.
Это не была так называемая «лихорадка путешественников». Полностью понять это волнение и радость могут только те, кто когда-либо и по какому-либо поводу был оторван от родины хотя бы на небольшой срок. Дыхание родной земли наполнило в те дни атмосферу «советского Парижа».
Впереди теперь было то, что захватило целиком мысли и чувства репатриантов, — Большая земля.
Наконец настал долгожданный и вожделенный день отъезда. Среди полуторатысячной массы людей, которые в тот день покинули Францию, не было ни одного, кто на протяжении долгих лет не мечтал бы об этом моменте.
Но едва ли хоть один из них представлял себе этот момент таким, каким он был в действительности.
Отправка репатриантов в своей организационной и технической части осуществлялась советской военной миссией во Франции. Погрузка в три отдельных эшелона производилась одновременно в трех местах: Париже, Центральном районе и на юге Франции. С ними уезжали вторая и третья очередные группы репатриантов.
Затянутое облаками небо в тот день прояснилось.
С утра из всех мест расселения «советского Парижа» потянулись в направлении Восточного вокзала грузовики, наполненные несложным домашним скарбом репатриантов. Для погрузки был отведен целиком специальный перрон с непосредственным выходом на улицу. Погрузка шла весь день.
К 4 часам дня на вокзал стали понемногу собираться друзья, приятели, знакомые, бывшие сослуживцы отъезжающих. Запоздавшие подъезжали и подходили к вокзалу до позднего вечера.
Волнение среди и отъезжающих, и провожающих нарастало. На проводы пришли и многие недруги Советского Союза. За 30 лет, проведенных в эмиграции, и репатрианты, и не пожелавшие вернуться домой люди видали всякие виды, пережили разного рода эвакуации, отъезды и переезды. Но массового возвращения на родину никто из них не видел никогда.
За два часа до отъезда на Восточный вокзал прибыли все сотрудники советского посольства, консульства и военной миссии. Громадный перрон еле вместил трехтысячную толпу провожающих. Среди них — множество фотографов, кинооператоров, репортеров. Балконы окружающих домов чернели от заполнивших их зрителей-парижан.
Цветы, подарки, крепкие дружеские рукопожатия и объятия, последние поцелуи, напутствия, пожелания…
Общее волнение достигает апогея.
Раздается сигнал к отправке. Громкое «ура!» оглашает воздух. Поезд медленно трогается. Перед окнами вагонов плывет людская масса провожающих. У многих на глазах слезы. Величие момента переживают все — и уезжающие, и остающиеся…
Мелькают фонари, стрелки, железнодорожные будки.
Постепенно отдаляется темный массив домов.
Прощай, Париж, великолепный город, надолго приютивший нас, но оставшийся чужим и нелюбимым!
Утро следующего дня застает репатриантов на вокзале пограничного городка в Эльзас-Лотарингии. Все три эшелона, из разных мест погрузки, собираются вместе.
Здесь пересадка в вагоны из Советской зоны оккупации Германии.
Наступают последние минуты пребывания на французской земле. Возле узкого прохода между проволочными заграждениями — группа жандармов, проверяющих выездные документы., В стоящие рядом два громадных ящика летят одна за другой carte d'identite. Более четверти века подряд эти удостоверения определяли юридическое лицо их носителей. Сейчас они потеряли свое значение.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.