Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию - [33]

Еще один князь, Иван Долгорукий, был близким другом Петра II ― внука Петра I. Когда императрица Анна поднялась на трон и уступила свою власть тому самому мерзавцу Бирону, который за время своего фаворитства истребил 11 тысяч человек, князь Иван с семьей был сослан в Сибирь, потом, через девять лет, возвращен из ссылки, чтобы подвергнуться четвертованию. После этого княгиня Наталия, его жена, отправилась в Киев, где постриглась в монахини. Только накануне, прежде чем произнести слова обета, она поднялась на обрывистую кручу Днепра и там эта прекрасная мученица, променявшая, чтобы последовать за мужем в Сибирь, весь блеск чрезмерного богатства на нищенскую хижину, сняла с пальца свое обручальное кольцо и бросила его в реку. Она пережила мужа на 30 лет и 30 лет молилась за того, кого любила.

В наше время в семье Долгоруких три выдающихся личности: князь Николай Долгорукий, в прошлом губернатор Лифляндии и теперешний наместник в Малороссии; князь Илья, начальник главного штаба императорской артиллерии; и князь Василий, на счету которого успешное исполнение ряда дипломатических и военных миссий.

После княгини Долгорукой ― как женщину, мы представили ее первой ― назовем князя Петра Трубецкого: он ехал из Парижа с депешами; если он вернется в Париж, постарайся с ним встретиться каким-нибудь образом: он еще молодой человек, выглядит на 33-34 года; изысканный союз души и тела. Мало кто знает так хорошо, как он, большой вопрос отмены крепостного права, который сейчас обсуждается, и, хотя ему самому деревни дают миллион дохода, никто в дискуссии не настроен более либерально, чем он.

Трубецкие принадлежат к самой старой русской знати; они ведут род от Ольгерда ― великого герцога литовского, сына великого Гедимина, отца знаменитого Ягайло (Ягеллона). Фамилия Трубецкие происходит от названия города Трубчевска, где они были суверенами.

Князь Дмитрий, один из их пращуров, входил в число самых блестящих руководителей войны за независимость в начале XVII века, когда Россия боролась с поляками ― хозяевами Москвы и проникновением католицизма, который, естественно, вела за собой их победа.

После изгнания поляков, в Москве ближе к концу 1612 года собрался большой совет империи, чтобы избрать царя ― будущего родоначальника новой династии. Были предложены три кандидата: князь Дмитрий, князь Мстиславский и князь Пожарский. Князь Дмитрий, который командовал казаками и частью армии, не сумел сколотить большинства. Мстиславский, выдвинутый боярами, сказал тому, кто захотел его услышать:

― Не желаю трона; грозятся меня на него посадить, но по мне лучше постричься в монахи.

Пожарский, наконец, идол, каким в одночасье стал он в глазах нации, большинства посадов и армии, вряд ли сознавая до конца причину своего глубокого отвращения к верховной власти, твердо от нее отказался.

И вот тогда ― а то, что здесь я говорю о князе Трубецком, в свое время потребуется для разговора о Петре Великом ― боярин Федор Шереметев, женатый на двоюродной сестре Михаила Романова, предложил избрать последнего, то есть того, кто в свои только-только 16 лет и при мягком покладистом характере легко позволил бы облечь свое правление в конституционные формы. Комбинация удалась, и 21 февраля 1613 года, после трехдневных сражений, которым некоторые предавались в самой законодательной палате, Михаил Романов был избран царем.

Таким образом, если у князя Трубецкого нет ни единого царя среди предков, то есть в роду один из тех, кто имел честь оспаривать трон наряду с фамилией, правящей и сегодня.

После двух лиц, которых я только что тебе назвал, самым примечательным на судне ― за исключением нас, как понимаешь, ― был английский турист, который явился с берегов Голубого Нила, где он охотился на крокодила, слона и гиппопотама, и который, уж все за один раз, ехал в Торнио[36], чтобы увидеть солнце в полночь. Известно, что в этом северном крае Европы солнце не заходит за горизонт всю ночь с 23-го на 24 июня. Любопытно, что он едет сюда вторично.

Первый раз он оказался на месте не то слишком поздно, не то слишком рано: взобрался на вершину горы Ава-Сакса, где совершался этот астрономический эксперимент. В 10 часов вечера разбитый усталостью, измотанный и сокрушенный, там он заснул, наказав слуге ― человеку, который умел считать, разбудить его в полночь. Слуга преданно устремил глаза на часы. За пять минут до полуночи:

― Милорд! ― громко позвал он. ― Милорд, проснитесь! Полночь!

Милорд не отвечал; можно было бы подумать, что он умер, если бы один недостаток, которому он был подвержен, не констатировал бы присутствие жизни. Он храпел. Слуга потряс его.

― Ох, Джон, ― сказал англичанин, ― не мешай спать.

― Но вы меня просили вас разбудить… но это последний день… но завтра уже будет поздно.

― Ох, я вернусь сюда в следующем году, ― сказал англичанин.

И он проспал всю ночь, если все-таки можно назвать так те 12 часов с 23-го на 24 июня, в течение которых солнце не заходило. Он не смог вернуться туда, как говорил, в следующем году, но возвращался теперь, три года спустя, чтобы выполнить обещание, данное самому себе. Как всегда, его сопровождал верный Джон.