Из наблюдений над прозой Всеволода Кочетова - [3]

Но главное - другое. И авторы этой интриги, и сам автор романа, запечатанные в свой политический примитив, не предполагали дальнейшего ее весьма неожиданного развития - в сторону, едва ли не гротескную.

Разумеется, итальянский «прототип» не мог не заметить в советском романе свой «собственный» образ. Скандал политический получал дополнение в виде скандала собственно литературного (если, конечно, наглая и откровенная «беллетристическая» диффамация может быть еще и литературным скандалом).

Витторио Страда очень внятно и ясно прокомментировал свое отношение и к роману своего «гостя», и к своему «появлению» в этом романе.

Европейский интеллигент с его чувством собственного достоинства тем самым обратил всеобщее внимание - и в СССР, и за его пределами - на всю чудовищную нелепицу, содержащуюся в советском романе-лубке - в отношении и Витторио Страды, и Бенито Спады, добавив тем самым к резонансу вокруг кочетовской книжицы ноту, особенно выразительно характеризующую автора и его мировоззрение, саму психологию советских «холодных и ограниченных мелких буржуа».

Гротеск ситуации усиливался еще и тем, что роман Кочетова вскоре с завидной оперативностью был переведен и издан в Италии - да еще с предисловием самого Страды. Так что итальянский читатель мог получить самое непосредственное представление о том, «чего же», в сущности, «хочет советский истеблишмент».

Издательская оплеуха, полученная советским автором от Италии (В.А. Кочетов считал, что книжку его в стране Бенито Спады никак не переведут-не издадут), не слишком, впрочем, его задела - закаленные нервы сословия, социологической среды, где, несмотря ни на что, бодро делали дело, т.е. карьеру.

…В самом разгаре скандала вокруг кочетовского романа в редакции «Октября», редактируемого Всеволодом Анисимовичем, наивная девочка-секретарь, поговорив с кем-то по телефону: «В.А.! Звонил ваш читатель, какой-то Пуришкевич. Он вам передает привет».

В.А., нужно отдать ему должное, вежливо поблагодарил своего секретаря за «привет от Пуришкевича»3 .

Роман «Чего же ты хочешь?» из тех книг, которые действительно имеют странную судьбу. При всей своей, мягко говоря, не-художественности роман этот как-то удивительно вошел в жанр «романа воспитания» советского общества, в его, этого общества, исторический состав. Сначала напугав читателя своей агрессивной дидактикой в пользу некоего неосталинизма, грезящегося «положительным» героям (они, например, совершают сентиментальную прогулку возле «ближней дачи» Сталина), а затем, уже после инцидента со Страдой-Спадой, рассмешив того читателя.

Роман Кочетова - веха в истории советского самосознания? Видимо, так!

Разумеется, при остром историко-литературном желании нелишне было бы поставить его в совсем иной контекст, выявив в нем удивительные совпадения с русским антинигилистическим романом известной эпохи. Очень похоже. И непрестанное исчисление идеологических и других изъянов противника. И «говорящие псевдонимы» тех или иных известных современников. И реальные коллизии вокруг них, перенесенные в романные фабулы. И так далее.

Но упомянутый «роман воспитания» для нас предпочтительней -кочетовская бесцветная, но значимая главка в нем. Едва ли не последний всплеск неуклюжей, но тем более агрессивной самоидентичности класса, ни при какой погоде ни в каких «реформах» не заинтересованного. С фельетонными выпадами против тех, кто на этот упадающий класс не похож. Против таких «своих», но уже также и против «чужих», против того итальянского марксиста, уже начавшего некую непонятную для автора эволюцию4 .

Витторио Страда в своем цехе - испытанный деятель европейского эволютивного процесса, постоянно углубляющего-переменяющего ценности и смыслы. Несколько перефразируя известное изречение: движение - все; цель - загадочна.

И вот - принимать участие в этом движении и вместе с тем -предстать одним из героев текста, «вдруг» попавшим на зуб тому процессу.

Что ж, литература - это еще и игра. Даже в таком случае, как тот скандально известный роман В.А. Кочетова.