Из мастерской маэстро - [3]
Еще дважды Ж. Верн будет пытаться изобразить мегаполис будущего: американскую столицу XXIX столетия Центрополис (Юниверсал-Сити в англоязычном варианте Мишеля Верна) в рассказе «День американского журналиста» и город богачей Миллиард-Сити в позднем романе «Плавучий остров». Сходство описаний этих городов с Парижем середины XX века совершенно очевидно, особенно во втором случае.
А к тексту отклоненного П. Ж. Этцелем футурологического романа писатель больше никогда не возвращался. Зачем? Уже передана издателю рукопись «Приключений капитана Гаттераса» — он уже выбрал свой путь в литературе.
Хотя момент этого выбора мог случиться гораздо раньше. Здесь время вспомнить о шотландском путешествии Жюля Верна. Как известно, далекий предок писателя по материнской линии Аллотт (или Алиотт), шотландец по происхождению, завербовался во второй половине XV века лучником в гвардию французского короля Людовика XI. Он честно выслужил дворянство, а король к тому же даровал ему почетное право содержать голубятню, что в те времена было, кстати сказать, сугубо королевской привилегией. Оттого-то и появилась благородная опушка de la Fuye в простецкой шотландской фамилии. Оттого-то в материнской семье большой популярностью пользовались предания о Шотландии и ее народе, а также романтические истории из жизни пращура, скорее всего выдуманные. Маленький Жюль, вдобавок к услышанному на семейных вечерах, жадно поглощал романы Вальтера Скотта, которые воспринимал с гордостью законного наследника славы всех этих Монтрозов, Маклинов и Макгрегоров. (Не случайно небогатый студент права Верн, едва обосновавшись в Париже в конце 1840-х годов, покупает прежде многих более нужных ему изданий 32-томное собрание сочинений знаменитого романиста). Так в юношеском впечатлительном сердце зародилась любовь к туманной отчизне предков, которая позднее отчасти воплотилась в «Зеленом луче», «Черной Индии», во многих эпизодах других романов.
И вот скромному, мало зарабатывающему парижскому литератору, каким был в 1859 году Жюль Верн, представился счастливый случай побывать в давно привлекавшей его стране. Возможность эту предоставил Жюлю его близкий друг и автор музыкальных пьес на верновские стихи Аристид Иньяр. Брат композитора трудился в одном из многочисленных бюро путешествий. Он-то и предложил Аристиду прокатиться по льготной цене на Британские острова. Тот попросил разрешения взять с собой друга. Разрешение было получено, и французы отправились в гости к северным соседям. До тех пор Жюль ни разу не пересекал границ родной страны. Все для него было внове, все привлекало его внимание: судовые порядки, таможенные формальности, пейзажи островного государства, архитектура городов, незнакомые обычаи островитян и — ясное дело! — технические новинки. А самое главное заключалось для писателя в узнавании мест, знакомых только по литературным описаниям. Эта процедура идентификации, кстати, позднее не раз использовалась писателем в его приключенческих романах.
Ход путешествия достаточно полно отражен в записях Верна — именно в записях, потому что произведение не поддается точной литературной классификации. Задумано оно было как путевой роман, но автору не хватило ни изобретательности, ни мастерства написать его в подобном жанре. Кроме того, Жюль находился под сильным влиянием целого ряда опубликованных работ очеркового характера, иногда принадлежавших перу крупных мастеров. Скажем, критики находят в верновской книге немалое сходство и с «Зимой на Майорке» Жорж Санд, и с «Путешествием в Англию и Ирландию» Алексиса Токвиля. Верновская рукопись обнаруживает знакомство и с фантастической сказкой Шарля Нодье «Трилби». Еще большее воздействие на прозелита европейских вояжей оказали две серии репортажей. Одна из них — о путешествиях, совершенных в 1848-1851 годах, — была собрана автором Луи Эно в книгу под названием «Англия, Шотландия, Ирландия. Живописное путешествие». Другую, «Англичане у себя дома», Франсис Вей публиковал в ноябре 1850 года — мае 1851 года в том же самом «Мюзе де фамий», в котором сотрудничал Верн. Возможно, Жюль надеялся украсить своим трудом страницы этого журнала, да не повезло.
Отметим интересный момент. В соответствии с духом времени писатель не боится доверить страницы своей книги «низким» материям, в частности, описывает моральное убожество и материальную нищету в кварталах городской бедноты. И здесь Верн послушно следует за предшественниками. Так, в описании Ливерпуля французские критики слышат отголоски токвилевской картины Манчестера. Вероятно, он считал, что право на вторжение в текст «низких» тем автор получает в том случае, когда отказывается от беллетристической направленности и ступает на явно репортерскую дорожку. Во всяком случае, в романах из серии «Необыкновенные путешествия» мы не встречаем столь открытых описаний язв человеческого общества.
