Из города на Неве: Мореплаватели и путешественники - [25]
Адмирал Михаил Петрович Лазарев умер 11 (23) апреля 1851 года. Согласно его желанию он похоронен в Севастополе — городе, который стал ему родным.
…А спустя всего два года суровую проверку довелось испытать ученикам Михаила Петровича Лазарева. Началась Крымская война. История русского флота навсегда сохранит память о самоотверженности русских моряков: несмотря на многократное превосходство объединенных англо-франко-турецких войск в вооружении и живой силе, сравнительно немногочисленный гарнизон Севастополя стойко держался одиннадцать тяжких месяцев. А превосходящий по силам турецкий флот, в составе которого находились паровые фрегаты, во время сражения под Синопом был наголову разгромлен парусной эскадрой адмирала Нахимова. Залогом этой победы были крепкая морская выучка, бесстрашие, высокий патриотизм.
В наши дни признание заслуг этих русских мореплавателей стало полным и всемирным. На современных картах Антарктики имя Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена запечатлено пятнадцать раз. Это имя носят не только море и шельфовый ледник, но и научно- исследовательская станция, котловина в Тихом океане у побережья Антарктиды. В честь Беллинсгаузена названы также мыс на восточном берегу острова Сахалин, остров в Аральском море, остров в одной из групп Южных Сандвичевых островов в Атлантическом океане, остров в архипелаге Туамоту.
Имя его верного соратника Михаила Петровича Лазарева встречается на карте четырнадцать раз. Это — море, горы и риф в Антарктиде, атолл в архипелаге Туамоту, мыс в Амурском лимане, остров в Аральском море и другие. Имя Лазарева ныне отражено и в названии советской антарктической станции Новолазаревской.
По просторам русского Севера
14 августа 1821 года командир брига «Новая Земля» Федор Петрович Литке записал в судовой журнал: «На льдах, которые сегодня проходили, видели мы множество моржей. Они лежали стадами от десяти до пятнадцати вместе. По одному из этих стад сделали мы несколько выстрелов ядрами. После выстрела моржи вскочили, но, осмотревшись кругом, улеглись опять; после второго они только подняли головы, а на следующие уже не обращали внимания. Моржи очень скоро отстреливаются; это свойство их много способствует промышленникам в их делах. Льды эти также были усеяны множеством черных чаек, называемых здесь разбойниками».
Юношеская мечта Федора Петровича Литке сбылась: он увидел издавна принадлежавшие России, но еще совершенно не исследованные берега Новой Земли. Кому же, как не россиянам, их обживать, строить на них селения, развивать пушной промысел, искать и находить в недрах полезные ископаемые?
Однако долгожданная радость встречи с неведомым то и дело омрачалась всевозможными осложнениями и опасностями. Север нелегко расстается со своими тайнами.
Последние дни плавания не приносили успеха. Бриг всюду встречал только льды, льды, льды…
22 августа мореплаватели подошли наконец к полосе чистой воды. Литке повел бриг на север, стараясь не удаляться от берега. Он хотел обязательно добраться до пролива Маточкин Шар, разделяющего северный и южный острова Новой Земли, и глубоко изучить этот район, очень важный для развития отечественного мореплавания. Ведь только миновав Новую Землю можно было плыть дальше на восток.
Земля, мимо которой они теперь проплывали, была сурова. Голые скалы с вершинами, покрытыми снегом, без единого деревца, придавали ей унылый, неприветливый вид. Кое-где на большом расстоянии друг от друга виднелись избы, оставленные русскими промысловиками, и каменные столбы, показывающие, что здесь уже были люди. Около каждого приметного мыса, за которым мог укрыться вход в узкий Маточкин Шар, бриг останавливался, и мореплаватели вели наблюдения. Одновременно Литке давал местности названия, — так, один из мысов получил имя Лаврова, в честь старшего офицера брига, а гора конической формы стала называться именем вице-адмирала Г. А. Сарычева.
Вскоре, однако, капитан заволновался: судя по карте, корабль уже отошел на 16 миль севернее Маточкина Шара, а входа в пролив все не было. Не доверяя прежним съемкам, Литке продолжал плавание к северу. Но пролива не нашел.
Между тем сильные ветры и недостаточная глубина моря не позволяли приблизиться к берегу. Можно было, конечно, послать туда шлюпки, но на это потребовалось бы дополнительное время. А уже близилась осень.
В самом конце августа корабль застрял между берегом и грядой льдов. Ледяная стена тянулась далеко на север. Двое томительных суток моряки находились в белом плену… Наконец, удалось выбраться к чистой воде. Полярная осень дохнула настоящим морозом. Повалил густой снег. Лед мог стать в любой день, а до Архангельска предстояло еще идти и идти… Бриг повернул обратно.
На пути домой судно дважды ударилось о каменную отмель. Команда пережила несколько острых моментов. Однако и на этот раз все обошлось благополучно. 8 сентября корабль подошел к песчаной отмели, берег был уже рукой подать… Но лоцман, который вел судно к порту, посадил его на мель. Это оказалось последним испытанием.
Бриг пришел в Архангельск 11 сентября 1821 года. Результаты обнадеживали: первая русская научная экспедиция к Новой Земле установила ряд важных данных о природе этих суровых мест.
