Из дневников и записных книжек - [5]

Но жгучее стремление быть творцом в большом смысле слова — т. е. создать целый гармонический мир, а не детали мира — это стремление победило все. Количество переходит в качество. Количество — тоже качество. До изнеможения боролся я с этим, но не смог побороть.

Поборотый, я хочу немногого. Пусть эта книга станет настольной книгой моего поколения, пусть она будет художественным учебником революции, пусть по ней будущие люди увидят и оценят всю нашу боль, всю нашу радость такую боль и такую радость, какие немногие поколения знали.

31.7.1950 г., Глубоково.

Я все тщусь писать о других, а иногда так хочется писать о себе. Но это — потом, в старости, которая уже не за горами. Трудно — о себе, потому что мне, не так как другим, приходится отсечь очень многое в детстве и юности (…) В одной жизни — много перевоплощений, не очень обычные перемены. Но все это — потом.

А теперь — главное: собрать силы для написания самого главного эпопеи, энциклопедии советской жизни за 25 лет, с 1924 по 1949/50. Это огромный, может быть, не по силам труд, но я должен совершить его и, надеюсь, совершу.

Это — большой, гигантский роман, в котором вся наша жизнь, главные и второстепенные ее стороны должны найти отражение — верное, объективное.

Итак, время — 1924–1949.

Объем — 240–250 авторских листов, 5000 страниц (…)

Место — Москва, деревня Владимирской области, завод старый (Сормово?) и новый (Магнитогорск? Автозавод им. Сталина?), фабрика (Вязники?), Ленинград, Киев, Одесса, Крым, ДВК, Германия, Польша, Китай, Венгрия.

Круг героев: крестьяне, рабочие, интеллигенты, писатели, дипломаты, офицеры, генералы, солдаты Сов[етской] Армии, нэпманы, студенты, партработники, хозяйственники.

Главный герой — советский народ, страдающий, побеждающий.

24. IX.50, Глубоково.

Ничего изящного не будет в моей книге. Это будет жизнь — с ее радостями и тяжестями. Оборони меня боже от изящного.

Вечерняя и утренняя заря — в шалаше с подсадными утками и чучелами.

Четыре утки. Моя самая крикливая. Почему она кричит все время? Ей больше, что ли, хочется селезня, чем другим? Не поэт ли она среди уток? Да, по-видимому. Чуть чернея на белом фоне сумеречной осени, она кричит то в глубоком отчаянии, то полная надсадной радости или тоски. Вот она замолкнет на минуту, потом скрывает голову в воде и плещется там, полная дум о самоубийстве, но дружественная ей стихия не признает жертвы. Тогда она в ужасе начинает хлопать крыльями.

Наконец появляется селезень. И тут выясняется, что эта фрейдистка столько шумела только по причине похоти. Но не грубо ли это? В похоти ль только дело? Не лучше ли сказать, что это — тоска о счастье?

И тут раздается выстрел.

15.11.1950 г.

(К РОМАНУ "НОВАЯ ЗЕМЛЯ")

Старик все время хвастает: "Тут было поместье графа Сергея Дмитриевича Шереметева. Всюду были расставлены дощечки: "Охота воспрещается". Мне раз мальчишкой влетело от людей его сиятельства! Сколько тут было дичи — лосей, барсуков и т. д. А стрелять не позволяли. Сергей Дмитриевич был на этот счет строг…" Он говорит о графе с благоговением и о притеснениях — также. Сын молчал, молчал, наконец не выдержал: "Нравится рабская жизнь, а, папа? Приятно вспомнить?.."

(Конец 1950 г., дер[евня] Глубоково.)

На колхозном собрании выступает старушка, которая говорит, что "не даете нам на обе ноги стать. На одной стоим, на другую никак не станем".

Главная обида колхозниц, когда им говорят: "Плохо работаете". Этим они возмущаются больше всего. "И мы были не из последних, — говорит пожилая женщина с видом оскорбленного достоинства, — да вот нет руководства. 20 председателей сменились за эти годы" (вспоминает фамилии председателей, ей активно помогают вспоминать из публики).

(Конец 1950 г.)

Все шло внешне нормально. Были дети, служба, интерес к людям. Но в то же время — страх, что распадется связь, что все неверно и связано гнилыми нитками, и вот-вот все распадется, и пойдет по швам разлезаться.

(1950 г.)

Вы любите положительных героев. Я тоже. Но вы сплошь и рядом принимаете процветающих героев за положительных героев. Между тем (даже у нас) чаще всего бывает наоборот

(К РОМАНУ "НОВАЯ ЗЕМЛЯ")

Начало — зима 1924 года. Крестьянский парень по командировке комбеда приходит в Москву учиться. Мальчик выдающихся способностей. Отец — кузнец, бедняк, но консервативных взглядов.

Учеба в Москве. Рабфак. Полуголодное существование.

Действуют:

1. Иван Рысаков — рабфаковец, рабочий, 35-тысячник, партработник

2. Алексей Татьяничев — " рабочий, мастер, инженер, директор завода (Урал)

3. Павел Татьяничев — бес*(призорник)

4. Сеня Зубиков — беспризорник, трудколония, армия, арест, армия (война, полковник)

5. Петр Зубиков

6. Ленин

7. Сталин

8. Маяковский

9. А. Толстой (граф)

10. Станиславский

11. Мейерхольд — Пастернак (под именем…)

12. Есенин

13. Ворошилов

14. Молотов

15. Каганович

16. Микоян

17. Валя Груздева

18. Зоя Снегина

19. Сима Гуревич

20. Борис Гуревич

21. Горшков — коммунист, пред[седатель] колхоза

22… - судья

23. Фадеев

24. Витя Бирюков (из Вязников, летчик, Герой Сов[етского] Союза)

25. Чкалов (под др[угим] именем)

26. Дегтярев (или Лавочкин)*

27. Клюева и Роскин

28. Жуков